«Лишнего» бизнеса и «лишних» людей не бывает. Экономически — мы все в одной лодке

Арт Ян Александрович – главный редактор портала Finversia.ru, эксперт комитета Госдумы по финансовому рынку. Член комиссии РСПП по банкам и банковской деятельности, совета Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств (НАПКА), экспертного совета Ассоциации форекс-дилеров (АДФ). Член-корреспондент Международной академии менеджмента (IAM).

Это второе интервью в серии онлайн встреч с федеральными и региональными экспертами финансового рынка, которые проходят в рамках программы «Социальная финансовая инициатива». Благодаря этой программе не только эксперт, но и каждый желающий может принять участие в оценке уровня финансового здоровья граждан, став респондентом регионального мониторинга и заполнив на официальном сайте ТРО ОООП «Союз защиты прав потребителей финансовых услуг» анкету онлайн-опроса.

Беседовала Светлана Мельцер, кандидат географических наук, исполнительный директор Тюменского регионального отделения общероссийской общественной организации потребителей «Финпотребсоюз».

Светлана Мельцер: Какой Ваш прогноз по развитию экономики страны?

Арт Ян: Я думаю, что самый оптимистичный сценарий – это, конечно, стагнация и, более того, определенный тупик – исторический тупик для российской экономики.

Он сравним, наверное, с ситуацией конца Крымской войны XIX века, когда совпали и накопившиеся текущие проблемы, связанные с неудачными решениями в управлении, и просто смена парадигмы. Россия вдруг обнаружила, что спрос на лес, пеньку и еще некоторые виды сырья, на которых базировался экспорт, резко снизился. Тогда переход большинства стран от парусного флота к пароходам вызвал резкое изменение вектора экспорта. Это был более серьезный вызов для правительства Николая I, чем поражение в Крымской войне. И, соответственно, реформы Александра Николаевича связаны не столько с тем, что он получил такое воспитание от господина Жуковского, сколько с тем, что экономическая ситуация заставила Россию меняться. Я думаю, что мы, как ни пафосно звучит, в очень схожей ситуации, только сырьевая номенклатура экспорта – другая. Кризис, связанный с пандемией COVID 19, «слизнул» значительный спрос, и мы увидели по ценам на энергоносители совершенно непривычную в нашем веке ситуацию. В любом случае, полного восстановления экономики в прежнем виде, я думаю, не будет.

Кризис, связанный с пандемией COVID 19, «слизнул» значительный спрос, и мы увидели по ценам на энергоносители совершенно непривычную в нашем веке ситуацию

– Сегодня многие говорят, что «мир никогда не станет прежним». Как Вы относитесь к этой распространенной фразе?

– Есть две крайности. Одни говорят, что мир изменился – он не будет прежним. Другие говорят, что универсальные законы инерции всегда работают и всё вернется на круги своя. Я думаю, что ни того, ни другого не произойдет. И текущий вирусный кризис очень серьезно подстегнет процессы, которые уже давно начались. Эти процессы – ускорение движения к концу углеводородной экономики. Примеров много. Это и компания «Тесла», и «Фольксваген», который анонсировал выпуск электромобиля. Это и Голландия, которая объявила, что с 2025 года, на ее территории бензиновые двигатели будут запрещены. Люди очень часто говорят, что это умозрительные вещи и сырьевая эра продолжается, но при этом, когда выходят на улицы Москвы (возможно и у вас в Тюмени то же самое) вдруг видят, что там едет автобус, а на нем написано – электробус.

– То есть приближается новая экономическая модель?

– Незаметно углеводородная экономика становится менее значима. Соответственно инвесторы, понимая, что это движение ускоряется, потихоньку перенаправляют капитал. Конечно, нефтяная модель пока еще довлеет, но ее доля будет уменьшаться. Следовательно, надо менять стратегию. Но о том, что нам пора слезть с сырьево
й иглы и начать строить другую модель, мы регулярно говорим на всех уровнях и при этом откладываем в долгий ящик. Сырьевая игла обеспечивает поток денег в стране. Деньги от нее достаются в той или иной степени всем – не только олигархам, а всем, так сказать «тонким слоем по стране». Конечно, львиная доля достается государству. Благодаря этому бюджет сходится в сплошном профиците и это происходит все последние два десятилетия. Но этот период объективно заканчивается и неизбежно будут изменения. Ситуация с пандемией – «волшебный пендель», который ставит много вопросов. Надо ли было слезать с сырьевой иглы на пике цен на нефть, когда были средства на что слезать? Есть ли запас времени на то, чтобы делать пробы и ошибки? Очевидно, что сейчас будем мы слезать с этой иглы с потерей собственных доходов, уровня жизни. Я думаю, что всё это приведет к снижению уровня жизни населения в среднем до уровня 1999 – 2005 годов.

Кончается эра, когда можно было успешно расти на кредитовании

– А как, на Ваш взгляд, обстоит ситуация в финансовом секторе?

– По поводу финансовой системы. Политика в отношении финансов и позиция регуляторов последние годы в России характеризовалась определенной «приторможенностью». С одной стороны, нет худа без добра. Эльвира Набиуллина так «вычистила» банки, что сегодня трудно предполагать их массовый «падеж» в силу того, что после этой чистки остались действительно только очень закаленные и испытанные финансовые организации. Поэтому я не думаю, что есть серьезная вероятность банкротств и дефолтов. В целом на финансовом рынке, по крайней мере, в банковской среде есть ощущение тупика бизнес-моделей. Кончается эра, когда можно было успешно расти на кредитовании.

– А как на всё это реагируют банки?

– Ситуация в банковском секторе подобна ситуации в стране. На уровне государства часто говорили: «вот слезть бы нам с сырьевой иглы», но всё шло нормально и в формате сырьевой экономики всё сходилось, поэтому настоящих действий не предпринимали. Проведут конференцию на эту тему и дальше идут нефть качать. Так и с банками. Много говорили о том, что надо кроме кредитного бизнеса развивать комиссионный, сервисный и другие виды. Но всё шло хорошо – кредитный рынок приносил деньги. Сейчас банки ищут решение: что делать? Ситуация дополнительно усложняется, потому что у нас система не совсем необычная. Банки насколько хорошо наживались на нашем ростовщическом российском кредитовании с учетом процентов, какие у нас берут за пользование деньгами, что с целью заманить клиента очень многие вещи сделали бесплатными и этим «развратили» потребителей. В частности, западный человек за обслуживание счета платит, а мы не платим. Западный человек понимает, что все банковские услуги должны быть платными, ведь он заказывает сервис. А наш человек возмущается: «Как это с меня 20 руб./мес. за СМС-информирование?!» Не понимает он этого и недоволен. То есть банки, гоняясь за доходами от ростовщических кредитов, всё остальное, как ни странно, сделали бесплатным. Люди этого не замечают и думают, что теперь, когда начали расти комиссии, – банки жадные. Это не совсем так: в системе выдачи кредитов – очень жадные. В остальном – заходи любой, бери что хочешь. И вот сейчас перед банковской системой стоит забавный вызов, который состоит в том, что комиссионный, а не кредитный бизнес российские банки не могут построить, потому что сами развратили всех своих клиентов.

– Про комиссионный бизнес банков понятно. А что касается других финансовых инструментов с невысокой доходностью?

– Эта же тенденция касается и депозитов. На самом деле, у нас бешеные ставки по ним. А нам кажется, что депозит не приносит дохода. В Европе ставки 0,25% или 0% или минус 0,25%. Принес деньги в банк и через год получаешь минус 0,25%. А это в наш менталитет никак не вписывается. Поэтому у нас на рынке вымерли сначала евродепозиты, теперь вымерли долларовые депозиты, потому что банкам стало не интересно. Куда банк вложит евро на европейском или американском рынке с их нулевыми ставками? А наши люди не хотят принимать новые правила, потому что считают, что 0,25% на долларовом депозите – это нехорошо. Постепенно уходит привлекательность и рублевых депозитов. Банки, конечно, не упадут. Они довольно устойчивы – дефолтов не будет. Но будет кризис жанра. Ответы на вопрос «что делать дальше?» – разные и неоднозначные.

– Есть ли решение, с учетом отечественного менталитета?

– «Тинькофф банк» выбрал для себя новую модель: «мы предлагаем инвестиции». Поэтому во многом игроки на финансовом рынке попытаются заняться тем, чем раньше занимались обычно управляющие кампании или биржевые брокеры, то есть будут предлагать те или иные инвестиционные сервисы. И боюсь, что мы всем обществом без всякой оценки и осмысления рисков ринемся в эту сторону. У меня у самого есть инвестиционные проекты и инвестиционный портал и мне это выгодно, потому что это увеличит мою потенциальную целевую аудиторию. Но в целом для страны, я боюсь, что сделаем всё с перебором, массовым броском, и получится, что хотели как лучше, а получилось – как всегда.

И последний момент. Надо понимать, что мы развивающаяся и сырьевая экономика, соответственно, основным фактором, определяющим нашу ситуацию, будет происходящее на американском и европейском рынках. Если там всё будет хорошо, то хоть и не в формате прямой корреляция, а с понижающим коэффициентом, но у нас будет получше. Если там будет плохо, то у нас будет совсем плохо. Если раньше корреляция была прямой, то сейчас она, конечно, будет с большой поправкой. Экономически мы в одной лодке.

Игроки на финансовом рынке попытаются заняться тем, чем раньше занимались обычно управляющие кампании или биржевые брокеры, то есть будут предлагать те или иные инвестиционные сервисы

– Как Вы оцениваете, изменился ли уровень благосостояния жителей страны? Люди ощутили падение доходов?

– Да, ощутили. Во-первых, падение доходов россиян де-факто происходит уже несколько лет. У нас очень много идеологических штампов в стране. Почему-то наша власть, в отличие от западных стран, не может сказать прямо: «Знаете, сейчас период плохой, поэтому у нас понижение доходов». С советских времен у нас власть находится в большой зависимости от народа. Демократии у нас меньше, чем в Европе, а зависимости – больше. Власть не может сказать людям: «Год был плохой, всё бывает!». И поэтому у нас постоянно: «Растем, растем, растем!». Помните, наверное, ситуацию, когда Росстат сообщил, что мы ввели новую систему расчета – медианную. Математикам понятно, что медианная система – это когда за основу расчетов берется середина. И вот сменили систему расчета, и при этом номинальные доходы как бы выросли. А что изменилось у человека, который с конкретным кошельком идет в конкретный магазин? Конечно, можно посчитать по медианной системе, что у него стало не 100 рублей, а 200, но у него же 200 рублей в кошельке от этого не появится? И человек думает: «Да ну вас с вашими подсчетами, я же чувствую, что доходы реально падают!». Поэтому давайте признаем честно, что доходы у нас снижаются уже несколько лет. Снижаются не критично, но устойчиво. И этот год будет годом усиления этого снижения.

– Почему же у нас любят заявлять об успехах и мало говорят о неудачах?

– Я не поклонник власти, но и не системный оппозиционер. Иногда удивляюсь, что власть не может сказать, что здесь плохо вышло, здесь – ошибка, здесь – снижение. Что в этом такого? Поэтому ситуация даже идеологически выходит противоречивая. Да, доходы будут падать, и в этом году падение усилится. Но наш человек идеологически «избалован». Мы создали за 20 лет общество, которое всегда рассчитывает на рост. Человек думает: «Я обязательно возьму кредит, потому что у меня неплохая зарплата и она в будущем году обязательно увеличится, ведь работодатель обязан ее повысить». Помните, когда был год какой-то жирный, когда каждый квартал повышали зарплату? Я тоже, честно говоря, находясь психологически в этой гонке, старался каждый квартал повысить зарплату сотрудникам. Но правда в том, что можно ругать власть, можно ругать кого угодно, но того, что было, – больше нет.

Доходы у россиян снижаются уже несколько лет. Снижаются не критично, но устойчиво. И этот год будет годом усиления этого снижения

– Как Вы относитесь к мерам поддержки государства в период пандемии? Какие меры предложили бы Вы для стабилизации и помощи населению и бизнесу?

– Отношусь критично. Россия – единственная из стран «Большой двадцатки», которая не применила мер прямой финансовой поддержки населению. Мы объявили, что почему-то считаем, что помочь людям – это плохо для экономики, но потом поэтапно ввели меры поддержки. Например, Путин озвучил помощь семьям с детьми и т.д. Ввели поддержку бизнесу. Но меры эти немного куцые. На фоне мировой практики – совсем маленькие. Так что можно сказать, что на фоне совершенно противоположной мировой практики Россия отказалась от идеологии поддержки населения и бизнеса. Кстати, губернатор, не помню, чуть ли не ваш губернатор Тюменский, выступал и говорит: «А давайте бизнес от налогов до конца года совсем освободим!» И даже на это не пошли, хотя это было бы очень правильное решение. Правительство почему-то боится сбросить денежную массу через людей. Одни считают, что у нас народ такой, что «все пропьет», другие считают, что это вызовет инфляцию, потому что на рынок хлынет денежная масса.

– Что конкретно Вы бы предложили?

– Возьмите, например, формат поддержки населения в виде оплаты коммунальных расходов до конца года за счет государства. И предприятия в сфере ЖКХ не пострадают, потому что получат оплату из бюджета, и реальная поддержка населения на лицо. Вот – мера поддержки без давления денежной массы на инфляцию. Мне аргументы в пользу отказа от прямой финансовой поддержки людей представляются лукавством. Я думаю, что власть, прежде всего, боится упустить управляемость людьми, и этот страх можно понять. До сих пор во власти сидит синдром 1992 года – потеря управляемости. Поэтому вместо поддержки решили сложить как паззл бюджет, хоть как-то сшить, чтобы не было потери управляемости, чтобы бюджетники точно получили зарплату. Задача-минимум властью решена, но ценой решения стал отказ от серьезной поддержки населения и бизнеса.

Можно сказать, что на фоне совершенно противоположной мировой практики Россия отказалась от идеологии поддержки населения и бизнеса

– Нужна ли поддержка в дальнейшем? И какая? Первый этап завершен, а дальше что?

– Конечно, нужна. Недавно проводились исследования о том, как чувствует себя малый и средний бизнес. Одно провела Торгово-промышленная палата России, другое, как ни странно, Федеральная служба охраны, бывшее подразделение ФСБ. И по результатам обоих опросов стало понятно, что огромный процент бизнеса считает, что он точно закроется или обанкротится. Насколько помню, только 13%, по исследованиям Федеральной службы охраны, уверены в том, что точно будут продолжать бизнес. Поддержка оказана не то что плохая, но непонятная. Из серии «Мы вам выдадим кредит на зарплаты, и он будет беспроцентный», – «Спасибо – очень помогли!». Предприниматель лучше закроет бизнес и не будет работать. Хотя, конечно, часть предприятий, которые по ОКВЭДам попали в систему субсидирования, что-то как-то оформляют. Но в этой ситуации идеология поддержки через кредиты, пусть даже беспроцентные, – это неправильная мера. Она только отсрочивает потенциально возможную точку срыва.

– Вы говорите о сфере кредитования. А как будет развиваться сфера кредитования в России, что ожидать?

– Кредитование будет развиваться очень плохо. Во-первых, будет, конечно, резко падать спрос на сами кредиты. Во-вторых, буквально на днях Банк России опубликовал данные своего исследования, которое показывает, что 47% российских заемщиков отмечают падение своих доходов. Причем у каждого третьего из них доходы упали на треть и более. У каждого пятнадцатого доходов практически не стало. Ответом на эту ситуацию стали кредитные каникулы. Да, хорошая мера, но она только переносит проблему на полгода. Кредитные каникулы – отличный механизм, и он должен работать не только в связи с эпидемией, а вообще на рынке существовать. У всех людей происходят форс-мажоры, и возможность получить отсрочку должна присутствовать. Иначе мы можем прийти к кризису неплатежей по кредитам. В свое время он был в Корее в середине 90-х годов. Наша банковская система более устойчива, она заранее закладывает в процент по кредитам возможность, что кто-то не заплатит. Но все равно вероятность, что осенью мы увидим кризис неплатежей, высока.

Кредитные каникулы – отличный механизм, и он должен работать не только в связи с эпидемией, а вообще на рынке существовать

– У нас же есть система банкротства. Поможет ли она? Эффективен ли этот механизм в современных условиях?

– Пользоваться механизмом, который есть, конечно можно. Но его стоимость такова, что происходит ситуация, как у известного кота Матроскина: «Чтобы купить что-то ненужное, надо продать что-то ненужное, а у нас денег нет!». Сейчас, буквально в эти дни, идет разговор о введении упрощенного процесса банкротства. С одной стороны, этот механизм есть, но им мало кто воспользовался, с другой стороны, он может вызвать другую проблему – все вокруг банкроты, никто никому не должен, банки вокруг упали и начнется «веселье». Мне кажется, что это очень серьезная проблема. Для примера, в Польше и Венгрии, когда подобные ситуации возникали, государствам пришлось выкупать портфели проблемных кредитов у банков, чтобы и банковская система не упала, и не было проблем у населения. Там были ипотечные кризисы, связанные с тем, что в Польше и Венгрии ипотеку выдавали не в национальной валюте, и при девальвации национальной валюты там возникли жуткие истории, хуже, чем у нас. Я боюсь, что в нашей стране единственным точно помогающим лекарством может стать то, что государство возьмет на себя не кредитную амнистию, а выкуп плохих долгов, с тем, чтобы их растянуть надолго. Поэтому упрощенное банкротство, мне кажется, не решит проблему.

– Населению этот механизм выгоден?

– Выгоден с учетом тех ограничений, которые на банкрота накладываются. Из серии «Вася молодец – взял для тещи кинотеатр в кредит, потому что она не может смотреть обычный телевизор, а когда надо отдавать – все классно – стал банкротом». А все эти банкиры – ростовщики и капиталисты ничего не могут сделать. Ему говорят: «Да ты же не сможешь в Париж поехать, и в Турцию не сможешь
!» А он говорит: «Да я никогда и не ездил!». Немного люмпенская тема возникает, согласитесь. Для люмпенов выгодно. И они будут очень рады, что банкирам «досталось». Только люмпены не поймут, что если с банками что-то произойдет, то это так скажется в стране, что каждый все равно пострадает. Что-то не будет работать, потому что банк лопнул и перестал кого-то финансировать. К сожалению, для большинства людей эта цепочка в голову не приходит. Это – российское мышление.

– Расскажите подробнее – чего люди не видят?

– К примеру, умрет бутик или турфирма – это, как кажется, «не нужно для экономики», не жалко. Но, например, сам человек не пользовался этим бутиком, но бутик заказывал канцтовары у некой фирмы, а та фирма заказывала автоперевозку у автопарка города, а наш условный Вася в этом автопарке работал вахтером. Надо думать про все это как про пищевую цепочку. Многие люди говорят: «Ой, ресторан закроется, подумаешь!», но, например, в этом ресторане работала теща человека, который не должен бы ее содержать, поскольку у нее работа была, а он избыток денег потратил на нечто иное, что производит компания или завод, в котором работаешь ты... Если такая простая мысль в твою голову не приходит, то ты дурак. Мы все – в одной лодке. Если я не делаю педикюр, это не значит, что он не нужен. Зато многие женщины его делают, а салоны педикюра что-то у кого-то заказывают, а те – заказывают еще у кого-то. И это доходит и до заказов у моего бизнеса.

Нет «лишних людей», нет «лишнего бизнеса». Это вообще напоминает социальный фашизм – решать, что «полезно», а что «не полезно». И это просто глупо. Все, что есть в «пищевой цепочке», хотя бы одной миллиардной процента сказывается на каждом из нас. И когда мы говорим, что олигархи все забирают себе от нефтяных доходов, это не совсем так. Они что-то потребляют, что-то платят своим сотрудникам. Эти сотрудники – достаточно богатая часть общества, они что-то покупают, и все равно каждый нефтедоллар хоть немножечко, но достанется каждому из нас. Но, читая про это, многие скажут: «Ерунда!». Хорошо, не верьте! Но это не изменит экономическую суть.

– Вы затронули тему российского мышления. Что с этим делать?

– У нас есть два пути развития российского мышления. Первое – «жареный петух». Пожарить «петуха», повернуться к нему задом и традиционно ждать, когда он клюнет. Второй вариант – у нас же на праздники устанавливают хорошую погоду. С помощью этих технологий можно вызвать грозу, чтобы ударил тот самый гром, при котором мы все начинаем креститься. Голод развивает все: и финансовую грамотность тоже. Мы сейчас будем в некоторой степени голодней, чем прежде, и мы начнем двигаться. Примеры есть. Россия в последние годы царствования Николая I и годы Александра II очень быстро начала двигаться. Она вскоре провела земскую, образовательную, судебную и земельную реформы, отменила крепостное право, резко ускорилась в экономике и еще через 25 лет провела победоносную Турецкую войну… Конечно, очень многие находятся в таком возрасте, что перспективы роста через 25 лет как-то не радуют. Поэтому сейчас каждый принимает много личных решений, многие занимаются личным антикризисным планированием.

Нет «лишних людей», нет «лишнего бизнеса»

– Ваши советы жителям нашей страны. С чего начать и что делать в изменившейся ситуации?

– Нужно быть готовым к тому, чтобы уменьшать свои расходы, провести «аудит» личного бюджета, отказаться от некоторых привычек, уметь чего-то не хотеть. Это не страшно. Это не унижает человеческое достоинство. Можно портки не каждый год покупать, а вот стирать –обязательно. Можно не иметь машину и не обязательно считать, что, если человек не имеет машину, – он ущербный. Это нормально. Просто принять мир, какой он есть. Я вот 15 лет назад имел 15 кредитов и общий долг 2,5 млн. рублей. Я знаю, о чем я говорю. Мне не нужно было ни амнистий, ни каникул. Я просто переформатировал какие-то вещи и через 4 года переломил эту ситуацию, что из минуса ушел в плюс.
Нужно понимание, что человек может, а чего нет. В мой личный кризис у меня было одновременно 7 работ. Я не могу советовать другим – я говорю про себя. Можно лишний раз не сходить в отпуск вообще, можно работать 6 дней в неделю, а иногда и 7. И это не цинизм. Можно сходить на выборы и проголосовать либо «за», либо «против» и считать, что сейчас что-то изменится. Нет – не изменится. Это экономика, тут надо работать.

– Вы занимаетесь, в том числе, и сферой инвестирования и уже упоминали, что инвестиционные механизмы, возможно, будут активно развиваться в банковской сфере. Можно подробнее остановится на этом вопросе?

– Да, интерес к инвестиционным продуктам будет расти. Первая причина в том, что людей не устраивает депозитная доходность. Вторая – в том, что люди окончательно убедились, что спасение утопающих дело рук самих утопающих. И, когда придет пенсионный возраст, можно рассчитывать только на себя. Эти два фактора толкают россиян на фондовые рынки. Если раньше это было уделом меньшинства, то сегодня на Московской и Санкт-Петербургской бирже зарегистрированы миллионы частных клиентов. На Московской бирже – 5 млн., на Санкт-Петербургской – 3 млн. Это на самом деле невиданные цифры.

Сейчас каждый принимает много личных решений, многие занимаются личным антикризисным планированием

– С чего начинать человеку в сфере инвестирования?

– С того же, что и антикризисный личный план, – с аудита. Нужно провести анализ доходов и расходов, посмотреть – какие статьи будут выделяться в результате. Есть известная формула, которую повторяют финансовые консультанты. Она заключается в том, что надо свести баланс так, что твои текущие расходы занимают 90% твоих доходов, а 10% направляются в сбережения, инвестиции или, если никому не веришь, закапываются во дворе. В любом случае нужно достичь этого баланса – жить на 90% дохода. У нас страна без серьезного стартового капитала, без наследованных возможностей. Кто пойдет инвестировать, тот пойдет с капиталом – 50 тыс., 500 тыс., 5 млн. рублей. По мировым меркам это маленький капитал. Поэтому при инвестировании нужно наладить свою жизнь так, что к инвестируемому капиталу каждый месяц есть что добавлять. Создается эффект «снежного кома». Кроме того, надо рассчитывать на прибыль и на то, как пополнять счет – раз в месяц, раз в год. Способов много. Кто-то во что-то верит, кто-то более рискованный, кто-то менее.

– Какие конкретно рекомендации Вы бы дали начинающему инвестору?

– Есть несколько рекомендаций. Первое – диверсифицировать инвестиционный портфель по валюте. Нужно оставить болтовню о том, что рубль рухнет или доллар. Долгосрочного инвестора не интересует ни та, ни другая версия. Не интересуют колебания курсов. Просто надо диверсифицировать. Причем евро использовать не рекомендую, на эту валюту мало что можно купить в мире инвестиций. Второе – диверсифицировать портфель по инструментам. Никаких сногсшибательных гипотез, никаких рассказов о том, что если я сейчас вложу в «Газпром», то будет бешеный успех. Другие говорят: «надо инвестировать в золото – оно всегда в цене». И это неправда – и у золота бывают 25-летние боковые тренды и 5-7-летние понижательные тренды… Нет никаких суперидей. Мне кажется, главная беда российского человека в инвестициях в том, что он идет в них как Буратино. Если же работать серьезно, то не может быть никакой погони за сверхприбылями. Диверсификация, диверсификация и диверсификация. По валютам, по акциям, по облигациям. Вот основные законы.

– А личность инвестора, его индивидуальные характеристики играют свою роль?

– Конечно, очень важными являются и психологические моменты, психологический профиль инвестора. Это большая тема, о ней можно говорить долго. Но если коротко, то вот такой пример. Что человек чувствует, если вложил деньги в акции и сейчас они понизились? У него начинается паника. У меня паники нет. У меня, например, на вирусном пике было понижение на 47%. Я – профессиональный трейдер, я перестраиваю инвестиционный портфель, покупаю, ввожу новое, уменьшаю эту просадку. Если же человек склонен к панике, тогда активные инвестиции – это точно не его конек.
Есть и еще одна беда – стратегия поведения нашего человека при инвестировании. Русский человек покупает на пике чего-то и убегает на падении. Он покупает на росте и продает на падении, чтобы якобы «спасти оставшееся». Если раньше мне хотелось помогать, убеждать, обучать людей, то сейчас я могу только это констатировать как факт. То есть каждый человек, прежде чем прийти на фондовый рынок, должен протестировать себя на психическую устойчивость. Если происходит паника при понижении цены, то работать в инвестициях бесполезно. Для таких людей есть те же депозиты, те же облигации – есть много инструментов.

– У Вас свой информационный портал. Как Вы считаете, какая тематика, касающаяся вопросов финансовой грамотности, наиболее востребована?

– Востребованность информации зависит от целевой аудитории. Например, есть прекрасный проект Министерства финансов по повышению финансовой грамотности, в котором участвуют в том числе многие журналисты России. Там понятная задача – повысить финансовую грамотность, не потому что она кому-то нужна как отдельная профессия. Она нужна как навык. Человек может быть врачом, слесарем, художником. Но финансовая грамотность – необходимый навык для каждого. Такой же навык, как пользоваться телефоном, как водить автомобиль. Ведь эти навыки нужны не только телефонисткам и профессиональным шоферам. Нужны четкие представления о том, из чего состоит финансовый рынок и как в принципе всё это работает. Как генерируется прибыль, где есть какие риски, где есть какая опасность, как и что надо делать с точки зрения защиты информации или просто своих денег.

– А чем занимается непосредственно Ваш портал?

– Если говорить о финансовой журналистике в области инвестиций и о том, чем мы занимаемся, то наш портал работает для тех, кто уже инвестирует. Тот, кто инвестирует, перестает слушать любую пропаганду, ему нужна четкая информация о том, что происходит с эмитентами, акциями, на рынке в целом. Ему нужна информация, что происходит в макроэкономике без налета идеологии. Человек, который инвестирует, понимает, что идеологические убеждения и реальная информация – это два разных потока. То есть в вопросах морали у всех могут быть разные точки зрения. Но когда ты инвестируешь, тебе нужна объективная информация. Финансовая журналистика в сфере инвестирования – это просто поток объективной информации. Мы, например, пишем о том, что заявил Трамп или Путин. Не о том, какой он – плохой или хороший, а что он заявил. О том, какое решение принял ФРС или российский ЦБ. В результате возникает прагматичный подход. Как в природе. Волк – хищник, зайчик – быстро бегает, травку щиплет. Это не значит, что зайчик хороший, а волк плохой. Но в детстве во всех нас закладывается, что зайчик хороший, а волк плохой, потому что волк хищник, а зайчик травку кушает. Мы такие мультики смотрели. И мы, взрослые люди, начинаем это переносить на все социальные процессы. Трамп – плохой. Путин – хороший. Или наоборот. А к реальному рынку это отношения не имеет. Инвестор становится очень трезвым человеком.

Финансовая журналистика в сфере инвестирования – это просто поток объективной информации

– Как Вы считаете будет развиваться рынок криптовалюты в нашей стране и мире в целом?

– Всем известна предыстория. 5 лет назад были какие-то криптовалюты, которыми увлекались какие-то программисты. Некий минимум людей, фанатики. Потом 2017 год – хайп. До сих пор есть группа фанатиков, которые кричат, что скоро все это опять взлетит. Я отношусь к крипте очень скептически. Много прибыли получал не потому, что покупал крипту, а потому что ее шортил. Когда меня спрашивают: «Вы считаете, что криптовалюта – это ерунда, выдумка?», отвечаю: «Нет, я так не считаю. Я верю, что у криптовалюты, у блокчейна есть будущее». Я просто не верю ни в какие суперхайпы, ни в какие суперцены, ни в какие мифы о том, что биткойн будет по 100 тысяч долларов стоить. Мой прогноз по курсу биткойна в этом году – от 7 до 10 тыс. долларов. Даже есть риски, что может и упасть. Это не значит, что он рухнет или умрет.

Кроме того, люди редко смотрят на профессиональную финансовую информацию, поэтому не видят одной странности. С июня 2019 года тональность информации по проблематике криптовалют в разных странах мира резко изменилась. Дело в том, что в июне 2019 года накануне встречи «Большой двадцатки» была не то что тайная, но не особо афишируемая непубличная встреча глав центробанков «Большой двадцатки». Есть ощущение, что главы центробанков явно договорились эту тему слегка «приморозить» и совместно разобраться, что с ней делать. Ни одна страна в мире не может принять однозначного решения. Никто не говорит, что криптовалюты запрещены. Запретила одна страна или нет, если другие разрешили – большой разницы нет. Очевидно, что между центробанками есть определенное соглашение вместе решать вопрос. Будущее криптовалют – это вопрос, который невозможно решать в рамках одной страны.

Идем дальше. Чуть позже Конгресс США не дал разрешения реализовывать проект валюты Фейсбук, и в тоже время центробанк Китая, центробанк Нидерландов и недавно центробанк Франции заявили, что выходят на финишную прямую запуска своих цифровых валют.

Я верю, что у криптовалюты, у блокчейна есть будущее

– Цифровая валюта, которую предлагают государственные центробанки, и криптовалюта – это одно и тоже?

– Цифровая валюта Центробанка – это не криптовалюта. Сегодня у людей явно есть потребность в цифровой валюте. В Центробанке говорят, что создают цифровую валюту, но – не «крипто». В случае совместных действий разных стран они могут заместить криптовалюту своей – цифровой. Но самая основная дилемма всех стран состоит в том, что крипта поколебала базовые устои системы, которая в последний раз колебалась даже ни при Людовике XII, а при Людовике XI. Я вот о чем. Все мы в школе изучали историю абсолютных монархий, как они возникали на базе феодализма. На самом деле это была история не о том, что французский король землю бургундского герцога обязательно хотел захватить. Это была история про то, что эти короли хотели иметь монопольное право на эмиссию. У них получилось.

И вот мы живем 500 лет в мире, в котором право на эмиссию – это монополия у государства. И если кто-то кроме государства производит эмиссию денег, то это последние 500 лет называется – фальшивомонетничество, преступление. И впервые возникла ситуация, когда источник эмиссии – не государство. Государства при этом сами в растерянности, потому что все это делается электронно. Это такой вызов, на который все мы еще до конца не осознали ответ. Если мыслить по-старому, то вся криптовалюта – это простое фальшивомонетничество. Мы должны понимать, что мир очень серьезно эволюционировал. Это очень серьезный вызов и все, что происходит, очень непривычно…

На хайп я бы не рассчитывал. Вирусный кризис немного отодвинул развитие этих процессов, но, думаю, в конце 2020 – начале 2021 года Центробанки мира выдадут консолидированную позицию по криптовалютам.