Нет пророка в своем отечестве

То же самое с архитектурой. Великие российские архитекторы Кон­стантин Мельников, Илья Голосов и тот же Лисицкий у нас не извест­ны большинству граждан. Когда они творили, перед СССР стояли со­вершенно другие задачи – нуж­но было решать насущные про­блемы: строить жилье, давать образование населению, 80% которого было безграмотным. Сегодня, сделав ставку на эф­фективность, голую экономику без красоты и души, мы уехали со своей архитектурой в сторо­ну, далекую от остального мира. Идя за цивилизованным челове­чеством, мы поменяли направле­ние относительно него.

Руководители страны нам говорят о гражданском обществе и профессиональной активности. А я не со­всем понимаю такие призывы, ведь в России процессы определяет центральная политика. Я, например, за­нимаюсь дизайнерским образованием и наблюдаю, что область центральных и региональных решений не соответствует профессиональным проектам и иници­ативам, исходящим от мастеров. Дизайн, архитектура, искусство выпали из приоритетов развития страны.

Великие российские архитекторы у нас не известны большинству граждан. Когда они творили, перед СССР стояли совершенно другие задачи

В этом году мне довелось побывать в Финляндии и с головой погрузиться в ее жизнь. Здесь в очередной раз убедился, что образование является реальным приоритетом, поскольку оно бесплатное, а Финлян­дия тратит на него столько же, сколько и Россия. Если вы приедете в Хельсинки и, как я, прогуляетесь по коридорам легендарного Университета Aalto – поймете, что такое дизайн, ставший частью иннова­ционной экономики. Причем финское государство, которое обычно сдает имущество в аренду, в дан­ном случае реконструировало и передало здания учреждению в вечное пользование. Aalto был об­разован путем слияния трех университетов – тех­нического, предпринимательского, дизайнерского, и главная его цель отныне одна – быть мотором ин­новаций, центром большого креативного района Хельсинки. Высокотехнологичное оборудование, производственные цеха – все направлено на исполнение этой задачи. Вуз давно сотруд­ничает с венчурными фондами и передовыми компаниями, которые «делают лицо» фин­ской экономики. Еще более фантастичный университет та­кого же типа будет запущен в 2015 году уже в Отаниеми. 

 Наши российские вузы к подобной роскоши доступа, к сожалению, не имеют. Вижу только, как ужесточаются про­верки, все более формальные. А в знаменитой «Мухинке» (Ленинградское высшее художественно-промышлен­ное училище им. В. И. Мухиной. – Прим. ред.) явку педагогов фиксируют видеокамеры – другого спосо­ба контролировать творческие коллективы почему-то не нашлось. Но креативный человек очень плохо «строится». Его роль – изобретать новое, а для этого нужна соответствующая среда. Именно поэтому на место традиционного менеджмента пришли сетевые сообщества.

Почему Microsoft и Apple вы­рвались так далеко вперед? Это все – сообщества людей, разде­ляющих общие цели, ценности, правила игры. Креативные ре­бята создали бизнес со ставкой на себе подобных и творческую инициацию. Не так важно, когда и в чем ты пришел на работу, ты должен к определенному сроку получить результат, а как ты его достигнешь – второй вопрос.

Западные теории управления давно доказали, что «эффективный менеджмент» на деле неэффективен: он губит инициативу. И я задаюсь вопросом: а что вообще такое менеджмент отдельно от профессии, к которой он применяется? Ведь управлять коллек­тивом дизайнеров – значит досконально знать, что такое дизайн. В Aalto основной профиль магистров – стратегическое управление. В бакалавриате дизайне­ры учатся проектировать и изучают рабочие навыки. А если какая-то школа выпускает вообще менеджеров, не знаю, благом ли будет, когда они придут, напри­мер, в сферу музыки. Мы, кстати, все с вами знаем, что лучший в нашей области музыкальный управленец – директор филармонии Михаил Бирман. В первую оче­редь он музыкант и заслуженный артист России.

Дизайн, архитектура и искусство выпали из приоритетов развития страны

Когда образовательная политика проводится без оглядки на существо вещей и психофизику профес­сий, получается как раз наша система, где показателем эффективности вуза считается его соответствие чи­новничьим нормативам. Везде в мире показателем эф­фективности высшего учебного заведения признаются профессиональные компетенции выпускников! Как и когда их сформирует учреждение – это его ноу-хау. Еще раз в пользу финского образования назову циф­ру – 62%. Именно столько приезжих студентов (а ино­странцы учатся в Финляндии так же бесплатно) остается жить в Финляндии, причем после вы­пуска дизайнеры-магистры в ос­новном становятся заместителя­ми руководителей предприятий по стратегическому развитию.

Здесь, в своем государстве, я наблюдаю, как все больше людей искусства уходят из про­фессии и начинают интенсивно решать бытовые про­блемы, то есть ведут себя как простые обыватели, а не профессионалы. Но вижу и других – тех, кто упор­но занят развитием архитектуры и дизайна вопреки внешним обстоятельствам. Внутри меня живет опре­деленный «исторический» оптимизм (по одному из образований я историк): Россия видела разные исторические полосы, они неуклонно сменяют друг друга. Сегодня в стране колоссальный разрыв между теми, кто думает о настоящем и будущем страны, и теми, кто озабочен личным потреблением. Когда в обществе будет достигнута экономическая справед­ливость (а это – общий вектор цивилизованных го­сударств), тогда больше появится людей, готовых работать для других, – не только потому, что им пла­тят за это, а потому, что они будут готовы думать об общем благе.