Тюмень — земля надежд
Алексей Салмин, президент группы компаний «Автоград», о счастье, детстве и автомобильном салоне по мировым стандартам в Тюмени
В декабре в нашем городе вышла книга «Счастье по-тюменски: истории из жизни тюменских предпринимателей». Публикуем первую главу из нее.
Вопрос о том, что такое счастье, сродни вопросу о смысле жизни. Чтобы на него ответить, нужны долгие размышления. Размышления, которые сопровождают думающего человека всю жизнь. И когда кажется, что ответ уже найден, описать это понимание тоже не так-то просто.
КАРТИНКИ ИЗ АРХИВА
Для меня понятие счастья определенно берет начало из детства. На мой взгляд, будет человек счастлив или нет, в чем он будет счастлив, как и когда, и по каким признакам он поймет, что по-настоящему счастлив, закладывается в раннем детстве.
Вначале это зависит от климата в семье, а потом, с возрастом, чем и кем будет окружен ребенок, какие впечатления зафиксируются в его голове, впитывающей информацию как сухая губка, брошенная в воду. От опыта общения в семье, с соседями, добрыми и равнодушными, природой и животными, от количества времени общения с ними. От звуков и запахов, которыми окружен ребенок, и от многого другого. Потому что детские впечатления – самые яркие.
Да, у каждого они свои. Многое зависит от места, где человек родился и начал свою осознанную жизнь. Для кого-то это будет Красная площадь – с парадами Победы, танками и самолетами, для кого-то – бескрайнее море, с зелеными бухточками, обрывистыми берегами и чередой лесистых гор в солнечной дымке…
Но далеко не каждому посчастливилось родиться в Москве, Сочи или Крыму. Тем не менее, впечатлительный и познавательный детский ум всегда найдет события и внешние образы, которые останутся в памяти на всю жизнь. И тут место, где родился, уже не играет большой роли.
Будь это поселение в тундре, деревня в могучей тайге, большой или маленький город на берегу реки – в любом уголке планеты наша избирательная память запечатлеет в своем «архиве» милые сердцу картинки. И мы время от времени сможем листать их, как листаем пожелтевший от времени, но не утративший своей притягательности старый семейный альбом.
КОГДА ЗАВОДЫ БЫЛИ БОЛЬШИМИ
У меня такие впечатления детства, буквально приправленные ощущением счастья, оставил родной поселок.
Я родился и вырос на окраине Тюмени, сейчас это микрорайон Мыс. Раньше он был поселком, еще раньше – деревней, которая получила свое незамысловатое название от того, что первые дома находились на обрывистом берегу реки Туры. В период активного развития судоходства в конце XIX века деревушка превратилась в поселок.
Судоходство, в свою очередь, получило стимул к росту, когда в Тюмень протянули железную дорогу. А уже ей обязан своим появлением Тюменский судостроительно-судоремонтный завод (ТССРЗ).
В 60-х годах прошлого века он начал бурно развиваться благодаря освоению нашего могучего ТЭК. И вскоре стал градообразующим предприятием и для Тюмени, и для поселка. В 70–80-е годы прошлого века страна жила производством, основная часть населения была задействована в изготовлении товаров.
Не случайно первым и главным человеком для всех жителей Мыса был директор завода.
АРОМАТ МАРМЕЛАДНОГО ДЕТСТВА
Поселок Мыс расположился между Турой и Тобольским трактом и состоял поначалу из трех частей.
Самая древняя, историческая, именовалась «деревней». В бревенчатом доме с четырехскатной крышей там находился важнейший атрибут любого советского села – магазин. А на его фасаде гордо красовалась греющая душу местных жителей надпись – «СЕЛЬПО». Мы, мальчишки, обожали туда заходить – сначала за ручку с мамой, а потом и самостоятельно.
До сих пор помню пьянящий аромат весового мармелада, душистого чая в больших брикетах. Ассортимент товаров был весьма специфический и, конечно, отличался от городских магазинов. Вдоль стен буквально в навалку лежали чугунные изделия для печей, ведра, тазики, коромысла.
Вторая часть поселка состояла из строений, приближенных к судостроительному заводу. Улица Судоремонтная выполняла роль основной магистрали из города на предприятие, и вдоль нее были построены двухэтажные дома – более и менее благоустроенные. Застройка других улиц в дальнейшем происходила как за счет ведомственного, заводского, так и за счет частного жилья.
Жить ближе к заводу считалось престижным и желанным, поскольку не требовалось тратить время на дорогу из дома на работу и обратно. К тому же днем всегда можно было заскочить на обед, сэкономив тем самым семейный бюджет. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что столовская пища в годы застоя была недорогой и достаточно вкусной. А для нас, пацанов, она вообще казалась деликатесом.
ЗАГАДКА ПОСТОЯНСТВА ВРЕМЕННОГО СООРУЖЕНИЯ
Третью часть поселка называли частным сектором. Мои родители рассказывали нам, как происходило распределение участков. А вернее сказать, освоение или захват. Во времена Хрущева шла борьба с индивидуальным хозяйством, Никита Сергеевич умудрился издать указ об изъятии скота у частников. Была у генсека навязчивая идея – построить на селе многоэтажные благоустроенные дома, чтобы уравнять условия жизни крестьян и городских рабочих.
Однако власти на местах понимали решение проблемы жилья по-своему. Кто-то из тогдашнего горкома, возможно, на свой страх и риск дал распоряжение произвести нарезку участков под «самоволку». Отлично понимая, что в дальнейшем люди смогут узаконить свои строения. Так произошло и с нашим домом. Отец с матерью «под шумок» взяли сразу два участка – семья на тот момент была уже большая.
Дома у жителей частного сектора были абсолютно разные. У одних – рубленые из очень тонкой сосны, у других – брусовые, которые в дальнейшем кто-то облицовывал кирпичом, кто-то – нет. У третьих – шлако-заливные, из шлака каменного угля, которым топили большие котельные. Их проливали цементом в установленном каркасе.
Но самые простые и быстровозводимые были засыпные. Отец построил именно такой. Конструкция простая: делался каркас, который плотно обшивался доской, а внутрь засыпался опил со шлаком. По-нынешнему – сэндвич. Возводился очень быстро, буквально в течение нескольких дней. По-народному строение называлось «засыпушкой».
Люди относились к ним скептически, мол, дешевое и нефундаментальное жилье, времянка. Но жизнь показывает, что нет ничего более постоянного, чем временное. Наш дом стоит уже более 50 лет, и до сих пор в нормальном состоянии, мой брат устроил в нем нечто наподобие дачи.
Дом был очень теплым, не уступал ни бревенчатым избам, ни кирпичным строениям. Дерево со временем садится, появляются щели, а кирпичные стены должны быть очень толстыми, чтобы выдерживать любой мороз.
Только сейчас понимаю, что именно «деревенскому» неустроенному быту, с ежедневным трудом и тяготами я обязан всем, чего сегодня достиг. Закалка характера, личности происходила как раз в те далекие годы
ЗДЕСЬ ЗАСТРЕВАЛИ ВЕЗДЕХОДЫ
Четвертая часть поселка, так называемая «цивильная», появилась позже, ее начали застраивать уже за Тобольским трактом. Это были целиком благоустроенные пятиэтажки, а в дальнейшем и девятиэтажки – с асфальтовыми дорогами, оборудованными дворами.
«Деревня» и частный сектор практически не знали асфальта, в распутицу здесь мог застрять даже вездеход. Естественно, это вносило свои коррективы в образ нашей жизни. В школу приходилось идти в сапогах, оставлять их где-нибудь в кустах неподалеку и переобуваться в ботинки. А уже в школе переобуваться во второй раз – в облегченную обувь.
Мы завидовали своим приятелям, родителям которых посчастливилось получить благоустроенную квартиру. Центральное отопление, горячая и холодная вода, оборудованный двор – всё это казалось нам недостижимой мечтой. И только сейчас понимаю, что именно «деревенскому» неустроенному быту, с ежедневным трудом и тяготами я обязан всем, чего сегодня достиг. Закалка характера, личности происходила как раз в те далекие годы.
А «впахивать», действительно, приходилось не по-детски. За право иметь приусадебный участок мы платили высокую цену. Уже с 4-5 лет я и мои сверстники начинали мыть посуду и убираться в доме. И это в корне отличалось от уборки в квартире, где можно лишь смахнуть пыль и протереть полы. Отсутствие асфальта оборачивалось постоянной грязью и пылью летом, кроме того, у нас было печное либо котельное отопление. А это – зола, щепа и мелкая угольная крошка, которая покрывала всё вокруг.
Поддерживать порядок в таких условиях – дело нелегкое. При этом мои родители были, что называется, люди «с запросом»: наш дом походил на квартиру, везде лежали ковры, всё было вычищено и выдраено. Но каких усилий нам это стоило!
А теперь добавьте ко всему этому хозяйство, которое у нас было немаленькое. Одна-две коровы, бычок, четыре-пять поросят, кролики, летом обязательно куры, штук 50, иногда утки, их вообще около сотни. Ну и огород, который был засажен фруктовыми деревьями и ягодными кустарниками. Картошку мы выращивали на стороне, обычно в Созоново.
УРОКИ ИНИЦИАТИВЫ
Сколько помню родителей, они всегда были очень предприимчивыми.
Отец прошел войну, служил командиром «сорокапятки». Несмотря на молодые годы – он родился в 1926-м – воевал на Японском фронте, его дважды ранили, имел боевые награды.
После войны продолжил службу на Сахалине, где встретился с мамой. В 1958 году отец комиссовался по состоянию здоровья и с женой и тремя ребятишками, двух, четырех и пяти лет, наудачу отправился в Тюмень.
Через военкомат получил направление на работу в ТССРЗ, ему дали одну комнату на пятерых – в двухэтажном полублагоустроенном доме. Понятно, что так жить было очень тяжело, родители решили не ждать долгие годы подарка от государства и, как я уже рассказывал, построили свой дом.
Я был четвертым ребенком в семье, и многое знаю со слов отца или матери. Родился после семейной трагедии, когда в 11 лет утонул мой старший брат. С трех лет меня стали брать на кладбище в поминальные дни, родня всегда прибиралась на двух могилках, стоящих рядом.
Дело в том, что с разницей в две недели с братом утонула родная мамина сестра. Наверное, частые поездки на кладбище с раннего возраста заложили во мне понимание «нормальности» этого траурного, но естественного места в жизни людей.
ЗАБАВЫ МОЛОДЫХ
Несмотря на массу забот, работу по дому и другую помощь родителям, мы не были лишены обычных мальчишеских радостей и развлечений. Одно из таковых – ледоход. Живя на берегу реки, мы, конечно, не могли пропустить этого завораживающего события. Особенно интересно было смотреть, как лед ломали «ледоколы» – более или менее крепкие буксиры, которые высвобождали подход к кораблям и баржам, стоявшим на зимовке.
Мы безумно завидовали пацанам, чьи родители относились к плавсоставу и иногда брали сыновей с собой на суда. Для нас внутренности «ледоколов» и прочих «сухогрузов» оставались тайной за семью печатями.
А вот лед на озере Круглое сходил намного позднее, и мы с интересом наблюдали, как оно «горело». Дело в том, что нехватка воздуха весной, когда ледяная корка еще не вскрылась, приводила к гибели большого количества рыбы. Рыба всплывала на поверхность после схода льда и переливалась на солнце серебряными отблесками.
Вообще, таянье снега и начало весны было веселым временем для ребятни. Мы мастерили кораблики из сосновой коры и пускали их по ручьям, соревнуясь друг с другом в изобретательности.
А вот для взрослых паводок был настоящей головной болью. Если кто-то не успевал прорубить канавку для талой воды, мог получить неприятный «подарок»: затопление погреба, который обычно располагался под полом дома. Там хранились овощи, соленья, консервы.
По весне весь поселок погружался в приятно пахнувшую дымку от костров – люди жгли прошлогоднюю листву и мусор, который оттаивал из-под снега.
КАНАДЦАМ И НЕ СНИЛОСЬ
Более поздняя весна радовала нас березовым и кленовым соком. Это была настоящая двухнедельная страда для пацанов. Лакомились кто как приспособится. Отламываешь веточку у клена и слизываешь густую сладкую «водичку». Тогда мы еще не знали, что в далекой Канаде из нее делают сироп.
К 9 мая огороды у всех уже были вскопаны, начиналась посадочная кампания. Хозяйки заранее высаживали рассаду в горшочки на подоконниках, между взрослыми шло негласное соревнование: у кого быстрее взойдут саженцы, кто раньше закончит земельную эпопею...
Мальчишек эти состязания мало интересовали, но мы волей-неволей были в них втянуты, поскольку приходилось помогать родителям в огороде.
Безусловно, каждый из нас с нетерпением ждал лета, которое казалось нескончаемым и дарило массу новых забав и ярких эмоций. Самое главное – открытие велосипедного и купального сезонов. В более старшем возрасте мы начинали купаться сразу после ледохода.
Еще одно «технократическое» развлечение для мальчишек с Мыса – передвижение тяжелых автомобилей, которые перевозили нестандартные грузы по Тобольскому тракту. С особым придыханием мы следили за следованием супертяжеловозов, в частности, «Урагана», как его называли взрослые. «Рычание» этого монстра, сопровождаемое характерным резонирующим гулом, доносилось еще задолго до его появления и будоражило наше воображение.
ЦЕНТРЫ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Отдельно хочется сказать о «цивилизованных» развлечениях. Центром культурной жизни поселка были два объекта – клуб и стадион – с одноименным названием «Водник».
Стадион построили на средства судостроительного завода, и старожилы города знают, что именно здесь зародился тюменский хоккей. Зимой это было место притяжения для всего поселка, тренировки проходили с раннего утра и до вечера: играли все, начиная от маленьких ребятишек и заканчивая ветеранами спорта.
В клубе по будням проводились репетиции театральных студий, коллективов самодеятельности, 3-4 раза в неделю шли художественные фильмы. Кино в то время было поистине культовым мероприятием для любого жителя поселка, а для нас, пацанов, происходящее на большом экране приравнивалось к настоящему таинству. На многие картины бегали по несколько раз, снова и снова переживая за героев ленты.
Позже, когда нам было по 16–17 лет, серьезное место среди других радостей жизни заняло местное кафе «Чайка». Насобирав по 3–4 рубля, мы захаживали туда подростковой компанией, чтобы послушать, как играют музыканты, попробовать незамысловатых алкогольных коктейлей, поглазеть на взрослую тусовку.
УСЫ, ЛАПЫ И ХВОСТ
Мне кажется, огромную роль в моем становлении, как личности, а также в моем понимании счастья сыграли взаимоотношения с животными. В раннем детстве это были кот и ежик, которые жили в доме, скотина. Не понимаю родителей, которые лишают детей возможности общаться с нашими меньшими братьями, элементарно ограничивая мир их тактильных ощущений. Погладить котенка, щенка, хрюшку – для ребенка это взрыв эмоций, который не заменить ничем.
Ярчайшая картинка из детства: мне 5 лет, отец принес домой теленка, которого буквально только что родила наша буренка. Зимой, пока не окрепнут, телят забирали в тепло, поскольку в хлеву им все-таки было холодновато.
И вот рядом с кухонным столом появился небольшой «загончик», где набирался сил будущий бычок. Моему восторгу не было предела. Стоит ли говорить, что я готов был чуть ли не целоваться с новым обитателем нашей кухни, который принес с собой массу еще неизведанных запахов.
Помню характерную фразу отца: «Мать пошла корову доить, опять мало молока дала, для теленка держит». Понимает, что «сынок» где-то рядом, но ей ведь не объяснишь, что теперь мы его кормим.
Лет в 7 мне принесли щенка, помесь овчарки с дворнягой – Арго, который стал моим незаменимым другом до самого ухода в армию. Первые полгода спал со мной под одеялом, потом повсюду сопровождал: ему было без разницы, в школу я иду или в общественную баню. Обычно ждал около здания, но если я долго не выходил, Арго мог запросто начать искать меня в школьных коридорах, вызывая ругань учителей. А то и прямо в баню забегал, к негодованию поселковых мужиков.
Однажды, когда мне было лет 9, родители почему-то решили отдать его знакомым. Безумно скучая без него, я напросился к ним в гости, мол, надо срочно повидать собаку. А сам тихонечко вывел его – и припустил домой. Ох, и влетело мне тогда! 12 лет пес был рядом со мной, его уход я очень переживал.
Мне повезло — я вырос, буквально впитывая в себя все природные процессы. Я знаю, что такое лес, покос, озеро, луг, туманы и рассветы. И это тоже большое счастье
ОБАЯНИЕ СИБИРСКИХ КРАСОТ
Думаю, через любовь к животным человек учится любить и людей, и место, где родился.
Плюс, конечно, природа. Городским жителям сложно прочувствовать всё великолепие сибирских красот.
У нас четыре ярких времени года, каждое из которых удивительно по-своему. Когда живешь в согласии с природой, не можешь этим не наслаждаться. Даже в осеннем ненастье или весенней распутице есть своя прелесть, к тому же обычно эти периоды длятся недолго. А первый подснежник, первая травка, которые проклевываются из земли, только-только отошедшей от снега?
Мне повезло – я вырос, буквально впитывая в себя все природные процессы. Я знаю, что такое лес, покос, озеро, луг, туманы и рассветы. И это тоже большое счастье.
ХОРОШО ТАМ, ГДЕ НАС НЕТ?
Надо сказать, что если в детстве любовь к малой Родине бесспорна, абсолютна, как любовь к матери, то по мере взросления она претерпевает различные испытания. Когда мы открываем большой мир, другие города и страны, сначала возникает мысль: живут же люди!
При этом по мировосприятию людей условно можно разделить на две категории. Первые думают: хорошо бы жить здесь (на чужбине), а вторые: хочу жить так же, только у себя на Родине. Я всегда относился ко второй группе, был и остаюсь этаким романтиком-идеалистом. Хотя, справедливости ради, можно отметить, что иногда мозг рисовал картинку, как бы я мог жить в том или ином европейском городе. Но это были мимолетные влечения, и проходили они очень быстро.
Когда в 5-летнем возрасте я начал открывать для себя особенности быта благоустроенной части нашего поселка, мне было завидно, что люди имеют горячую воду, ванную и теплый туалет. Мы о таких благах цивилизации могли только мечтать.
По мере взросления и освоения новых территорий сначала нам не хватало игровых площадок, которые были около пятиэтажек в четвертой части Мыса, потом – таких развлечений, как в центре города. И каждый раз я открывал для себя те или иные детали качества жизни.
СОЗДАЙ УЮТ В СВОЕМ ГНЕЗДЕ
Наиболее яркие впечатления от того, как комфортно могут жить люди, я получил в 1991 году. Будучи уже взрослым и семейным, я впервые побывал в Риге. В дальнее зарубежье с семьей я выехал лишь в 1994-м.
Дороги, дома, палисадники, ресторанчики, сервис – всё тогда казалось мне совершенно первоклассным.
«Ну почему мы не можем жить так же?» – этот вопрос не давал мне покоя по возвращении. И каждый раз после очередной загранпоездки, будь то отдых или работа, я становился «злее» и прилагал больше усилий, чтобы изменить жизнь вокруг себя к лучшему.
Конечно, в первую очередь, это касалось быта моей семьи, поскольку было самым простым из преобразований. Я «подсматривал» удачный зарубежный опыт и применял его у себя, правда, с оглядкой на сибирские условия. Так, после посещения Финляндии, Швеции и Норвегии у меня, например, появилась загородная усадьба, выполненная в стиле шале. Там же я оборудовал незамерзающую прорубь, где зимой «моржую» с единомышленниками.
Нормальные трезвомыслящие люди всегда стараются улучшить место, в котором живут. Где бы ты ни жил, даже на крайнем севере, отношение к своей территории не должно быть бросовым. Пусть это временное жилье, надо всегда стремиться по максимуму его облагородить. Ведь каждый прожитый день складывается в жизнь, которая может оборваться в любой момент, мы не знаем, когда это произойдет.
Этим правилом я руководствовался всегда. Тогда, когда жил с женой и ребенком с подселением в военном гарнизоне, в далеком Баку. И по возвращению в Тюмень, сняв комнату в семейном общежитии, мы с супругой за короткий срок и малый бюджет, тоже свили себе достаточно уютное гнездышко.
Когда в 93-м году начал заниматься сервисом автомобилей по международным стандартам, когда «всё для клиента», коллеги утверждали, что это невыгодно, и что у меня ничего не получится. Сегодня сервис дает чуть ли не половину выручки
ВРЕМЯ НОВЫХ СТАНДАРТОВ
За рамками своего быта я начал улучшать «качество жизни» окружения с того, на что мог повлиять, – собственной компании. Помню, когда применил систему «прозрачности» в 90-е годы – большие фасадные витражи и фонари – в первых СТО, магазинах ТАЦ ГАЗ, разбросанных на выездах из города. Многие «бывалые» тогда говорили, что я рискую, поскольку ночью хулиганы всё разобьют. Но ничего подобного не произошло.
Когда в 93-м году начал заниматься сервисом автомобилей по международным стандартам, когда «всё для клиента», коллеги утверждали, что это невыгодно, и что у меня ничего не получится. Сегодня сервис дает чуть ли не половину выручки.
Точно так же было с вложениями в развитие официального представительства мировых брендов – строительством салонов по мировым стандартам. С инвестициями в обучение студентов, так как готовых кадров на рынке труда не было.
В итоге оказалось, что сотни предпринимателей также строили что-то удобное и красивое, таким образом, бизнес шел в авангарде развития городской инфраструктуры. Стали подтягиваться и строители жилья, которые изменили подходы к своей деятельности.
А в конечном итоге и городские власти основательно взялись за областную столицу, Тюмень преобразилась. Я всегда был патриотом родного города, хотя мне и раньше многое не нравилось, и сейчас есть вопросы.
ИЗМЕНИ МИР. НАЧИНАЯ С СЕБЯ
Как раз в этом и заключается здоровый патриотизм – не голословно критиковать, а самому что-то делать для того, чтобы менять действительность к лучшему. Сначала изменить себя, это самое трудное, а потом и свое окружение, на которое можешь повлиять.
В 2014 году я во второй раз побывал в Риге. И о чудо – по благоустройству городской среды мы уже во многом опережаем этот прибалтийский город. Да, там по-прежнему чисто, уютно, есть памятники архитектуры, но и у нас не хуже. А тот же Троицкий монастырь, Тобольск ничуть не уступят латвийским историческим достопримечательностям. Но при этом – у нас огромные перспективы роста, изменения происходят на глазах, чего нельзя сказать про Прибалтику.
Я всегда верил в Россию, главное богатство которой – люди. Даже во времена всевозможных смут, войн и лихолетий (недавнее испытание – 90-е годы XX века) Россия оставалась культурной и духовной страной. Эти истины открывались мне по мере взросления, изучения нашей истории, сравнения ее с другими государствами.
КАК ХОРОШО, ЧТО МЫ ЗДЕСЬ!
Веками собиралась народная мудрость, которая отразилась в пословицах, выражающих любовь к родному краю: «Где родился, там и пригодился», «Каждый кулик свое болото хвалит». А еще есть поговорка: «Хорошо там, где нас нет».
Что такое счастье? На мой взгляд, это вера в людей, которые окружают тебя, вера в дело, которым ты занимаешься, вера в страну, вера в малую родину, вера в Бога. Это любовь к людям, любовь к делу, любовь к малой родине.
Это – счастье по-тюменски, потому что я понял это в Тюмени.
Текст и фото предоставлены редакцией РГ «Проспект»
«Лишнего» бизнеса и «лишних» людей не бывает. Экономически — мы все в одной лодке
