Мысли Григория Выгона о нефти

Я поработал и в бизнесе, и во власти, поэтому изначально старался построить такой мостик между государством и бизнесом. Они говорят на разных языках, и им нужен ресурс, который позволит ускорить разработку и принятие важных для отрасли документов. Нашу компанию привлекают различные министерства, по их заказу мы работаем над созданием новых нормативно-правовых актов для нефтегазовой отрасли.

Падение цен на нефть сказалось на отрасли в меньшей степени, чем санкции. Причем речь идет уже не о технологических, а о финансовых ограничениях. Для колоссальных инвестиций нефтегазовым компаниям нужно привлекать деньги в длинный заем, что сегодня существенно осложнено. Тем не менее компаниям удается сохранять уровень инвестиций в добыче, и если бы мы не присоединились к соглашению ОПЕК, то
добыча нефти в 2017 году выросла бы миллионов на десять.

Тюменская область претендует на роль нефтегазового кластера. Здесь сосредоточено достаточно много научных институтов, промышленных предприятий по производству нефтегазового оборудования – в общем, можно смело сказать, что это центр передовой нефтегазовой мысли.

Задачи, которые стоят перед отраслью в России, существенно сложнее, чем у тех же американцев на их традиционных запасах. Наш «бажен» гораздо сложнее их «баккена», поэтому и технологии должны быть более продвинутые.

В ближайшее время я пересяду как минимум на гибридный автомобиль, а в будущем и на электромобиль, как только у нас появится достаточное количество сервисных центров и заправок

В нефтегазовой сфере должны развиваться малые и средние компании. Конечно, есть сектора, где нужны «национальные чемпионы», чтобы конкурировать с мировыми мейджорами. Но подавляющее большинство современных технологий во всем мире развивается малыми компаниями, стартапами. Для них нужно создать условия: институт венчурного капитала, технопарки и прочее.

Проблемы, которую обсуждали в рамках теории «пик ойл», не существует. Вопрос состоит не в том, когда кончится нефть: есть множество технологий, которые позволяют сокращать затраты и вовлекать больший объем запасов в разработку. Но есть риски, связанные с мировым спросом, развитием электромобилей, повышением их эффективности.

В ближайшее время я пересяду как минимум на гибридный автомобиль, а в будущем и на электромобиль, как только у нас появится достаточное количество сервисных центров и заправок. Думаю, за этими технологиями будущее. Когда мы начинали обсуждать историю с Tesla, был большой скепсис со стороны нефтяников – российских и зарубежных, это называли игрушкой для богатых. Прошло три года, и в линейке традиционных производителей ожидается появление свыше 55 моделей электромобилей.

Нефтехимия – это то, на что должны сделать ставку российские компании. Даже при падении спроса на нефть спрос со стороны нефтехимии останется. Она будет конкурировать с традиционными металлами, и уже сейчас пластики активно используются в качестве трубопроводов, при производстве автомобилей.

Эту лавину уже не остановить – может быть, не в ближайшие пару лет, но лет через пять-семь начнется снижение спроса на нефть. Это то, о чем сегодня должны думать люди, принимающие решения в сфере недропользования и добычи.
 

*источник: журнал tmn №34 (сентябрь–ноябрь 2017)

Текст: Любовь Фоминцева