we-enter
00:05 / 5 Май 2012

Есть шаманы в своем отечестве…

Есть шаманы в своем отечестве…

«10 февраля 1962 года журнал «Крокодил» в городе Москве – единственный сатирический журнал в СССР… – опубликовал мой маленький рассказ. Я нашел его как-то… Первая публикация, да. У нас в Томске было издательство, и приблизительно в это время они тоже пару моих рассказов опубликовали. Выхода нет – пятьдесят лет…»

we-enter

В кабинете ничего не меняется. Вхожу раз в тысячу лет. Чуть больше книг, и календарь на столе – иного, нового года. Это как льды в Антарктике… знаешь, что когда-то растают… Но не веришь. Не сейчас, потом. Пока же – незыблемы, неизменны. Пронзительны. Молчаливы. Древней пирамид. И ты знаешь – что под ними озера и глуби, океан, неизведанные миры, вселенные тайной жизни… но на поверхности – тишь. Тишина замершей и замерзшей цунами. На поверхности – сама Вечность.

Художник и Время. Художник – во Времени? В Вечности. От простого смертного отличается тем, что дух оголен, открыт сам себе… Поэтому Вечность чувствует ближе, чем сиюминутность. Взрывами… всплесками… токами… и пронзительной тишиной…

ТМН: 1962 год – Вам еще не было шестнадцати…А до этого?

Анатолий Омельчук: Нравилось тетрадки заполнять, сочинять… Лет с шести. Не переваривал незаполненных чистых плоскостей!

ТМН: Чем заполнялись?

Анатолий Омельчук: Не помню, но знаю, что лет в 18 опубликовал повесть о детях, правда, потом не нашел ее.

ТМН: Остальное – документалистика?

Анатолий Омельчук: Пишу по документальной вроде основе – выясняю, процентов на 80 обязательно наврано! По-иному воспринимаешь давние события. Написал, как мы были возмутителями спокойствия в Томске – организовывали поэтические читки, возбудили чекистов, комсомольцев, партийцев – и Вася Попок написал. Совершенно разные вещи! хотя есть и документальные проекты. Но я не «автор сюжета». Это литература слов без эпитета. Без всяких эпитетов.

ТМН: Что за 50 лет сделано?

Анатолий Омельчук: Инвентаризировать, подводить итоги не хочу… Вот был простой замысел – издать библиографический и фильмографический каталог. В процессе работы возникли интервью, неопубликованные вещи… Попросил друзей написать… Все не вместилось в один томик. Потом – аудиодиск: «АОнтология» песен, которые нравятся, нравились. Еще один: Людмила Дюрягина из Большого Сорокино поет мои тексты, хотя в любом случае не считаю себя поэтом… но собрал, Геннадий Райшев нарисовал картинки. Третий диск: изобрел «автоаудиокнигу» – хриплый мужской голос, читает автор. Издатели изобразили – тоже не расхожая вещь – «пакетное издание»: три книги и три диска в фантастическом оформлении.

То есть все движется в ту или иную сторону. У автора всегда есть возможность что-то сжечь, что-то истребить… Вот эти книжки лежали на складе, прорвало горячую воду – много затопило, часть уничтожилась. И терял. Ни от чего не застрахованы.

Более 20 книг; несметное количество статей, интервью, очерков; фильмов, видеосюжетов о людях, странах, любви и жизни только в «золотом» архиве ГТРК – 183; 442 героя телепрограммы «Персона» (1 раз в неделю, то есть 50 в год); немыслимое число радиопрограмм «Судьбы Сибири» (выходит в эфир 20 лет 2 раза в неделю, то есть более 100 программ в год); цикл «Культ личности» на канале «Культура», экспресс-эфиры, множество других теле- и радиопрограмм. Был в 48 странах мира, включая ближнее зарубежье. Придумал и создал фестивали «Люблю тебя!», «Птенец», «Белые пятна истории Сибири». Замечен героем романного и литературоведческого творчества многих талантливых современников… Я теряюсь – в этих белых страницах перечислений, имен, размышлений и отзывов – зарываюсь в них – чтобы очнуться, вынырнуть – и опять нырнуть. Каталог – как роман. Путешествие. Музыка песен и голоса – как река.

Книга – источник всего, что хочешь, но на совершенствование человеческой особи она не влияет

ТМН: Как определяет себя в нынешней точке существования Анатолий Омельчук: вольный художник, писатель, родиновед, телерадиожурналист?

Анатолий Омельчук: Пишущий человек. Я всегда с сакральным пиететом относился к слову «писатель»… у меня их вообще очень немного – Платонов, Чехов, Шекспир, Эсхил, Ксения Некрасова, может быть, Николай Заболоцкий. А вся моя деятельность укладывается в слова «пишущий человек». На радио и телевидении тоже. Точка отсчета «написал – и даже опубликовали». И пошло.

Хотя, как положено, семь ипостасей есть: хороший дед, приемлемый отец, «дом, дерево, дети» осуществил, по должности, что положено, делается. Но главное – пишем.

ТМН: Что в жизни главное?

Анатолий Омельчук: Понять. Себя. Другого. Немножко разобраться в жизни. Если повезет… У меня есть запись: сижу над муравьями. Муравьи бегают. Есть какая-то осмысленность движений, какой-то крошечкой разума они понимают свою жизнь. Соломинку несут, кусочек чего-то. Это их мир. И вот я – в позе роденовского мыслителя над ними. Они меня воспринимают или нет? Я вхожу в мир их разума? Или я – за пределами?..

Это к вопросу о Боге. Вот мы тут бегаем… Вот планета… У нас своя жизнь. А почему бы не представить, что есть нечто – и оно тоже в позе роденовского мыслителя чешет репу над этим миром… Он есть? Он вообще может быть?.. К вопросу «понять». Подумать. Насколько способен индивидуальный разум осознать себя. Задуматься. Возможности нашего разума где-то заканчиваются, границы никогда не достижимы. Дается только намек…

ТМН: То, что вы пишущий человек, помогает в попытках понять?

Анатолий Омельчук: Для этого все и пишется…

ТМН: Когда все начиналось – чего хотелось? Быть известным, богатым, изменить мир, понравиться девушке?

Анатолий Омельчук: Не хочу лукавить: наверное, не замеченным быть не хотел. Но известным – вряд ли. Филолог – даже плохой студент-филолог – сначала очень много читает. Для меня образец, скажем, Андрей Платонов, стихийный гений, или Ксения Некрасова, которая в божественной простоте, в трех словах, может вместить весь этот непостигаемый мир… Какой у них потенциал – и какой у меня? Да, прорваться что-то может… понимание одно: в тебя что-то заложено, не тобой. Ты пришел сюда не случайно и обязан это реализовать. Даже если никем не будет востребовано – в любом случае должен сказать, произнести, самореализоваться.

А гарнир не важен. То есть: тебя не издавали – это правильно. Тебе посчастливилось – издаешься, слава Богу. Думаю, умерло десять тысяч гениев, которые написали и сказали человечеству слова – и никто их не знает, не догадывается.

ТМН: Героев книг и программ – сотни, тысячи: исследователи, открыватели, созидатели, устроители новых земель, всех профессий, времен и народностей, часто на грани жизни и смерти – ищущие, осмысляющие, меняющиеся и меняющие...

Вы как-то сказали: «Пишу о тех, кто сумел реализовать то, что в них вложил Бог»… Как приходят ваши герои? Есть персонажи «сквозные» – Кастрен, Анна Неркаги, ­Носилов, еще несколько…

Анатолий Омельчук: Это всегда какой-то эмоциональный удар. Сквозных героев немного. К перечисленным еще из современников – Владислав Стрижов.

Александр Кастрен – прочитал его некролог. И до сих пор сердечное недоумение: финский филолог, лингвист, больной чахоткой, умирающий – сознательно едет в эту Сибирь, и кого изучает?.. Малочисленные народности финно-угорского круга, языковых родственников… Жертвуя жизнью…

Анна Павловна Неркаги – девушка из тундры, прорывалась к своей истине, выросла такая личность!.. Бросила писать. Посчитала, что писательство – грех. Заставило задуматься – может, действительно – гордыня, грех?.. Ее заблуждение, прорывающееся к истине, или истина, прорывающаяся через ее заблуждения, привлекли к себе внимание.

Конечно, через своих героев человек пишущий осмысливает прежде всего себя. И я, наверное, могу вслед за Флобером сказать: и Кастрен я, и Анна Неркаги – тоже я…

Я с сакральным пиететом отношусь к слову «писатель»… А вся моя деятельность укладывается в слова «пишущий человек»

ТМН: Вы реализовавшийся человек?

Анатолий Омельчук: Запас еще есть. Но вот закончишь книгу, проект – в любом случае опустошен...

1 января всегда пишу одну страничку. Ерунду, барахло, может быть, но обязательно. Вот на этот год – написал и подумал: Платонов сопровождает меня по всей жизни, диплом по нему, почему бы не сделать о нем фильм? Потом, у меня есть Ксения Некрасова. Выясняется, что она из Ирбитских Вершин, землячка! Это по трассе на Екатеринбург – сейчас это деревня Алтынай в Свердловской области. Решил – фильм про Ксению Некрасову. Давно было желание написать про Савву Мамонтова, тоже земляк. Мы продолжаем снимать фильм «Сибирь. Сон Бога», проект «Уват – родина богинь». Начали работать над фотокнигой «Полярный круг человечества». То есть росточек какого-то желания возник… немножечко когда-то помаячил, благополучно свернулся, закуклился… но приходит время – и он распускается. Пустота, мертвая зона, фиг тебе, ничего не складывается, инвесторы послали… Потом проросло – и все остальное реализуется.

ТМН: Пишется легко?

Анатолий Омельчук: Если у писателя чугунная задница – у читателя чугунная голова. Литература – это вообще должно быть веселое, азартное, легкомысленное дело! Насколько просто и легко создается – так легко и воспринимается. Зачем мучить замученного читателя?

ТМН: Кто читатель? Как-то вы сказали: «Чтение – элитарное занятие. Литература – занятие для избранных»…

Анатолий Омельчук: Сейчас стоит вой: «Не читают!..», «У книги нет массового читателя!..». Человечество с печатной книгой живет всего 500 лет. За это время случились две самые страшные мировые войны. Книга – источник всего, что хочешь, но на совершенствование человеческой особи она не влияет. Ну что вопить?..

Раньше рукописными книгами занимались жрецы, мудрые люди. Может быть, книга – удел мудрых людей. Не всех. В любом случае думающей части человечества – не семь миллиардов. Поэтому, если человеку дано, он должен написать. Счастье – если его читают миллионы. Но даже если одна читательница… Вот у меня есть желание – смелости, правда, не хватает – книжку издать в единственном экземпляре. И уже написал цикл рассказов, называется «рассказы для себя». Подразумевается, что читатели там не обязаны быть.

У меня есть замечательные читатели, самые неожиданные. В Москве поехали записывать Шойгу для ТВ. У меня была с собой «Сибирская книга» – хотел подарить Шойгу, передумал, оставил на сиденье. Шоферу сказали: «Мы здесь пробудем два часа, езжай пообедай». Выходим пораньше – машина на месте. Суровый такой москвич, рабочий человек, водила… «Слушай, – говорит, – взял твою книжку и не мог остановиться…».

Читатели у меня есть. Я, конечно, пишу для них, но честно – не думаю.

Литература – должно быть веселое, азартное, легкомысленное дело! Насколько легко создается – так легко и воспринимается

ТМН: Ценности и приоритеты на данный момент?

Анатолий Омельчук: Совершенствоваться в прощении. Думаю, главная ценность – когда умеешь от всей души прощать. Непонимание, еще что-то… Ближе к гармонии с природой.

ТМН: С возрастом человек мудреет?

Анатолий Омельчук: Для меня загадка – почему Бог человеку не дал помнить свои первые годы жизни? Человек вбирает в себя весь мир до пяти лет, на 95%! Какая в этом тайна, почему мы это не помним?..

К вопросу о мудрости. Мне кажется, человек с годами, набив много шишек, пройдя все искушения, опасности, испытания и заблуждения, возвращается… это называют мудростью, а я бы сказал – к «детской мудрости». Дети очень мудры. Они – прощают. Каких-то вещей не знают, мы их переделываем, ломаем, заставляем… И возвращение в детство – это возвращение к себе лучшему.

ТМН: Были ли у вас творческие неудачи? И научились ли вы прощать себя?

Анатолий Омельчук: Человек с одним инстинктом-то – самопрощения – прямо и рождается… хоть и самоед.

Были годы не явной депрессухи – выпадения из бытия… Но мы поцелованы Богом. Из любого «подзабора» Он нас достанет, поставит и поведет. И если чему и учит жизнь – не поддаваться унынию. И чем больше теряешь – тем больше понимаешь, что потеря компенсируется какой-то другой энергией.

ТМН: Чего не хватает для полного счастья?

Анатолий Омельчук: Как всегда – таланта… нет, Бога гневить нельзя. Но хочешь поразить себя и окружающее человечество чем-то более существенным.

ТМН: Полвека… Как удержать кураж, настроение, собственную мотивацию, желание творить и работать?

Анатолий Омельчук: «Удержать»: в самом слове – элемент насилия. Все равно что девушку, которая сказала: «Пошел прочь!», держишь… Оно или есть, или нет.

ТМН: Хватает на все времени? Очень много ипостасей, проектов…

Анатолий Омельчук: Я этого вопроса никогда не понимал. Надо просто подумать: те обязанности выполняете, тем делом занимаетесь? Ну вот как можно сказать, у меня на любовь не хватило времени?.. На любимое занятие – как может не хватить?

ТМН: За 66 лет жизни изменилась страна, реалии… Вмешивалась ли цензура?

Анатолий Омельчук: Появиться на свет, зачать другую жизнь – фундамент жизни не изменился. Внешние обстоятельства – да. Но если кто-то скажет, что ему «мешала цензура», – это слабый человек. Гений не обязательно добьется признания, но всегда пробьется. В любых, самых зверских условиях Платонов все, что хотел сказать, – сказал. Заболоцкий – сказал.

Другое дело – внутреннее ощущение, самоконтроль степени откровенности, вывернуться или не вывернуться наизнанку… У любого человека есть и ад, и рай. Какие мысли бывают у самого нравственного и благопристойного человека? Открывать ли их…

ТМН: Из страны не хотелось уехать? Из обстоятельств?

Анатолий Омельчук: Ненавижу людей, которые предъявляют претензии к родной земле и стране. Линяй!!! Немедленно! Только подумал – линяй!.. Это не страна – Земля! Чрево! Ты к матери с претензиями? Значит – предательство матери. Оппозиция к власти не может переноситься на оппозицию к жизни, стране, Земле.

ТМН: Ваши темы – Сибирь, Север, Свобода...

Анатолий Омельчук: Была какая-то инстинктивная тяга – побывать на Севере. Человек ищет испытания, опыт… Ни малейшего желания переехать экватор, слетать в Южную Африку. А Север – на каком-то подкожном уровне… Человек там впускает в себя безлюдное, испытывающее пространство… Это настоящая свобода. А свобода – обязанность человека.

Сибирь – Родная Земля. Не только маленькая точка Могочино, где мне посчастливилось родиться. На Сахалине, на Чукотке, Аляске – я все равно в Сибири.

ТМН: Что-то мы мало про Любовь говорили…

Анатолий Омельчук: Любовь – волшебное ослепление. Вроде так…

ТМН: Жизнь – со всем опытом, испытаниями, обстоятельствами, творчеством и работами – штука тяжелая или легкая?

Анатолий Омельчук: Божественная!..

  • Есть шаманы в своем отечестве…
  • Есть шаманы в своем отечестве…
  • Есть шаманы в своем отечестве…

Автор текста: Елена Корн-Кондратенко

Автор фото: Сергей Русанов

we-enter