Легендарное ханство

На территории современной Тюмени располагалась его столица. В исторических источниках она чаще именовалась Чинги-Турой, но встречаются и иные топонимы – Цымги-Тура, Чимги-Тура или Чингидин.

ЧИНГИ-ТУРА

Одним из первых местоположение Чинги-Туры описал «отец сибирской истории» Герхард Миллер: «И как между речкою Тюменкою и рекою Турою нынешняя Тюмень стоит, так напротив ее, между Тюменкою и так называемым Вишневым буераком (оврагом) старинный татарский город Чимги или Цымги находился. Оба места от натуры с трех сторон укреплены, отчасти высоким и крутым берегом реки Туры, а отчасти – буераками, подобно как неприступными рвами».

Сведения Миллера подтверждались генеральным планом Тюмени 1766 года, на котором были показаны «древние татарские укрепления» и приводилась их общая характеристика. Впоследствии развалины Чинги-Туры описали Иринарх Завалишин, Николай Абрамов и другие исследователи XIX века. Опираясь на эти и другие сообщения, мы имеем возможность достаточно точно установить местоположение и границы бывшей ставки тюменских ханов, которая находилась на мысах, образованных пересечениями Тюменки, Туры и прилегающих к ним оврагов.

Чинги-Тура топографически занимала несколько площадок, каждая из которых имела собственную линию укреплений, состоявшую из рвов и валов. Со второй половины XVIII века на планах Тюмени эти площадки именовались Большим, Малым и Царевым городищами, причем на последнем из них некогда располагалась цитадель Чинги-Туры.

В исторических источниках приводятся очень скудные сведения о времени и обстоятельствах возникновения Чинги-Туры. Так, в сибирских летописях ее основание связывается с именем сына «царя» Она – Тайбуги, который, спасаясь от преследователей, покинул отчий дом и бежал на Туру, где «созда град, и нарече его Чингиден; ныне же на сем (месте) град Тюмень».

Впервые топоним «Чинги-Тура» в форме «Singui» встречался в Каталонском атласе, составленном в 1375 году для итальянских купцов по описаниям восточных авторов. Через полвека он появился среди населенных пунктов, плативших ясак Абу-л-Хайр-хану – представителю ветви узбекских Шибанидов (потомков монгольского завоевателя Чингисхана), захватившему власть в Западной Сибири и создавшему государство кочевых узбеков, административным центром которого вначале являлась Чинги-Тура, а затем городок Сыгнак на Сыр-Дарье. Причем некоторые источники дают основание предполагать, что одной из причин переноса столицы Абу-л-Хайр-хана стало восстание местной знати, пытавшейся восстановить свою независимость.

Ненадолго исчезнув со страниц письменных источников, ханство со столицей в Чинги-Туре вновь возникло при описании событий второй половины XV столетия, связанных с именем Шибанида Ибака.

Во время правления Ибака Тюменское ханство достигло вершины своего могущества. Хан активно вмешивался в дела соседей, пытался вести борьбу за золотоордынский трон, установил дипломатические связи с Московским государством.

Исторические источники сохранили сведения лишь о блестящих страницах в истории Чинги-Туры: о ее взлете, о победах тюменских ханов, но ничего не сообщали об обыденной жизни жителей города. Приоткрыть завесу тайн древней столицы помогают археологические изыскания, которые ведутся историками Тюменского государственного университета с 2005 года. Им, в частности, удалось восстановить один из типов жилища той эпохи, которое представляло собой наземную каркасно-столбовую постройку. Археологи обнаружили многочисленные хозяйственные ямы с костями животных, обломками глиняной посуды и инвентаря. О внешних торговых связях Чинги-Туры свидетельствуют найденные при раскопках фрагменты сосудов среднеазиатского или золотоордынского происхождения.

Если бы нам довелось побывать в древней татарской столице, то взору наверняка предстали бы ряды войлочных юрт местной знати, вокруг которых бегают дети, работают слуги. Порой здесь появлялся приехавший издалека торговец, предлагавший оружие, дорогие украшения или ткани. Самые большие шатры принадлежали правителю ханства. Однако сам он обычно находился в походах, и здесь жили его многочисленные жены и дети.

Вокруг цитадели Чинги-Туры в многочисленных полуземлянках ютились «черные люди» – подданные хана, которые несли военную службу и платили подати. Их главными хозяйственными занятиями являлись скотоводство и земледелие. Широко были распространены охота и рыбная ловля.

Ермак положил начало действительному присоединению Сибири к России

Течение привычной жизни было нарушено в конце XV века, когда после смерти Ибака политическое лидерство в регионе перешло от Тюменского ханства к Сибирскому во главе с династией Тайбугидов. Правда, в Чинги-Туре еще продолжали править потомки Ибака – его брат Мамук, которого сменили Кутлук и Муртаза. При них обострились отношения с Московским государством: в 1505 году войско Шибанидов «приходило войной» в Прикамье и «истребило много русских». Вскоре после этих событий упоминания о Тюменском ханстве исчезли из исторических источников. Возможно, оно было поглощено государством Тайбугидов, а Чинги-Тура разрушена.

Пройдет несколько десятилетий, и потомки тюменских ханов снова напомнят о себе, а один из них, Кучум, свергнет Тайбугидов и станет правителем Сибирского ханства.

РУССКИЕ ЗА «КАМНЕМ»

Торгово-промышленное освоение русскими людьми сибирского Зауралья началось задолго до присоединения региона к Московскому государству. Уже в конце XI века за «Камень» (Уральские горы) ходили «охочие люди» Великого Новгорода, возвращавшиеся в родные дома с «драгоценной рухлядью», которая пользовалась спросом не только по всей Руси, но и за границей.

В XV веке за Урал пришли дружины великих московских князей. Особенно успешными были походы 1465, 1483 и 1499 годов, после которых Иван III присвоил себе титул «князя Кондинского и Обдорского». Как правило, участники этих экспедиций двигались в Сибирь «Печорским путем», который выводил их на Обь, минуя Туру и ставку тюменских ханов – крепость Чинги-Туру. Иным маршрутом двигался за Урал отряд казачьего атамана Ермака, который вошел в историю как победитель могущественного правителя Сибирского ханства Кучума и землепроходец, положивший начало действительному присоединению Сибири к России. Перевалив через Уральские горы, казаки вышли на речку Тагил, затем – на Туру, откуда открывался путь на восток. У впадения в Туру реки Тюменки они подошли к бывшей столице Тюменского ханства.

Экспедиция Ермака до сих пор является предметом научных дискуссий, которые вызваны скудностью и противоречивостью исторических источников. Определенное место в дискуссиях историков занимает вопрос о пребывании ермаковых казаков в Чинги-Туре. Лаконичные сообщения об этом событии оставили первый историк и картограф Сибири Семён Ремезов и некоторые летописцы. По их словам, оказавшись на Туре, Ермак с наступлением холодов решил зазимовать в бывшей столице тюменских ханов. Причем в одних исторических источниках этот эпизод датируется 1579 годом, в других – 1580-м, а в-третьих – 1581 годом.

В то же время в Есиповской и Строгановской летописях, которые считаются более достоверными источниками, сведения о зимовке Ермака в Чинги-Туре отсутствуют. Более того, авторы этих произведений прямо указывают, что, оказавшись на Туре, казаки без остановок продолжили свой путь и, «доплыша до реки Тавды», вышли на Тобол, откуда открывалась дорога к столице Кучума – крепости Искер. Обычно это обстоятельство рассматривается как определяющее в споре исследователей, большинство которых считает версию о зимовке Ермака в Чинги-Туре надуманной, сомнительной.

Ермак осознавал, что удержаться в огромном крае, опираясь только на военную силу одной дружины, невозможно. Поэтому он сразу же начал налаживать мирные отношения с жителями разбросанных вокруг Чинги-Туры поселений

Она вызывает возражения и с точки зрения тех немногочисленных, но фантастических подробностей, которые сообщал Ремезов. Так, современный историк вряд ли согласится с его утверждением о том, что во время боя за старую столицу Тюменского ханства Ермак убил… Чингисхана, который в действительности никогда здесь не бывал и умер своей смертью за 350 лет до сибирской экспедиции отважных казаков.

Если же версия Ремезова все-таки отражает реальный эпизод похода, то картина зимовки ермаковых казаков в Чинги-Туре, скорее всего, могла выглядеть следующим образом. Когда отряд Ермака подошел к заброшенной ставке тюменских ханов, он насчитывал около 600 человек. Каждый воин был хорошо вооружен и имел немалый боевой опыт. По Туре казаки плыли на «легких» стругах, поднимавших по 20–25 воинов с полным вооружением, боеприпасами и запасом продовольствия. На корме головного струга стоял Ермак. По словам Ремезова, казачий атаман был «очень мужественен, разумен и человечен», «черн брадою и власы прикудряв, возраст средней, и плоск, и плечист». Природный ум поднимал Ермака на уровень лучших военачальников своего времени.

У стен Чинги-Туры состоялся войсковой круг, который после короткого обсуждения принял решение о зимовке в Чинги-Туре, где можно было отдохнуть и подготовиться к походу на Искер. В оставшиеся дни осени были исправлены заброшенные жилища когда-то покинувших городок жителей, восстановлены окружавшие его валы, где постоянно находились караульные, готовые в случае опасности поднять тревогу. Возможно, такие же дозоры ставились и в окрестностях Чинги-Туры, чтобы заблаговременно предупредить атамана о возможном нападении противника. По крайней мере, в памяти тюменских старожилов до сих пор сохранилась легенда, рассказывающая о казаках Ермака, которые несли сторожевую службу на возвышенном берегу реки Пышмы под современной Тюменью, а само это место и поныне называется Караульной горой.

В то же время Ермак осознавал, что удержаться в огромном крае, опираясь только на военную силу одной дружины, невозможно. Поэтому он сразу же начал налаживать мирные отношения с жителями разбросанных вокруг Чинги-Туры поселений. По мнению Ремезова, казаки быстро убедились, что «Сибирская страна богата и всем изобильна и живущие люди в ней невоинственны». В этих условиях жизнь бывшего улуса Кучума скоро вошла в привычное русло. Татары, ханты, манси, жившие по Туре, ловили рыбу, занимались охотой и земледелием. Ермак не вмешивался во внутриродовые и межродовые отношения, проявлял веротерпимость и не пытался привести местное население к христианству.

Перезимовав в Чинги-Туре, ермаковы казаки продолжили свой поход. В конце октября 1582 года они вошли в оставленный противником Искер, откуда ходили на Пелым и Обь, в верховья Иртыша и на Вагай, присоединяя к России новые земли.

После трагической гибели Ермака близ устья Вагая участники его экспедиции продолжали участвовать в освоении Сибири. Ни одна военная кампания, ни одна закладка новой крепости не обходилась без них. В 1586 году оставшиеся в живых казаки Ермака вместе с воеводами Сукиным и Мясным ставили Тюменский острог.

ОСНОВАНИЕ ТЮМЕНИ

После похода Ермака московское правительство перешло к планомерному укреплению своих позиций в Зауралье. На наиболее важных направлениях была создана сеть стратегических пунктов – городов и острогов, которые стали опорными базами русского освоения региона. С этой целью в 1586 году по указу царя Федора Ивановича в Сибирь отправился отряд под командованием воевод Василия Борисовича Сукина и Ивана Никитича Мясного. Дорогу на Туру им показывали участники ермаковой экспедиции – атаманы Черкас Александров и Матвей Мещеряк.

29 июля (7 августа) 1586 года стрельцы и казаки подошли к покинутой жителями древней татарской столице Чинги-Туре и приступили к строительству Тюменского острога, старейшего из ныне существующих русских городов Сибири. В Есиповской летописи рассказывается: «Приидоша с Руси воеводы Василий Сукин да Иван Мясной, с ними же многия русские люди. Поставиша град Тюмень, иже прежде бысть град Чингий, и поставиша домы себе, воздвигоша церкви в прибежище себе и прочим православным християном». 

Бичом деревянной Тюмени были большие и малые пожары, для предотвращения которых власти принимали строгие меры. Однако они мало помогали: в первое столетие своей истории город выгорал шесть раз

До нас не дошли сведения о местоположении первой тюменской крепости. Однако традиционно считается, что ее основатели выбрали для строительства просторный мыс, ограниченный с юго-запада крутыми оврагами и речкой Тюменкой, а с северо-восточной стороны – высоким берегом Туры (ныне на этом месте располагается Историческая площадь). Здесь стрельцы и казаки поставили острожную стену, состоявшую из вертикально вкопанных в землю, плотно пригнанных друг к другу заостренных бревен. За ней появились небольшая церковь Рождества Богородицы, воеводская канцелярия, жилые дома и амбары. Со стороны поля был насыпан земляной вал и выкопан широкий ров глубиной два метра. Возможно, именно его следы археологи обнаружили в 1988 году в двух-трех метрах от южного торца расположенного здесь здания Тюменского областного краеведческого музея.

С первых лет Тюмень стала важным опорным пунктом освоения русскими необъятных пространств Сибири. Здесь сложился крупный земледельческий район. Город играл роль пограничного форпоста, прикрывавшего русские владения от набегов степных кочевников. Первые десятилетия истории Тюмени – это годы упорного труда и ратных подвигов.

В середине 1590-х годов наступил новый этап в строительстве Тюмени: построенный при первых воеводах острог был разобран, а на его месте поставили «рубленый город». Стены города надежно защищали Тюмень от нападений кочевников, они состояли из 106 «городней» (срубов прямо-угольной формы) и 8 башен. «Городни» высотой в две сажени (4,26 метра) являлись не только крепостными, но и хозяйственными сооружениями: служили амбарами и караульными помещениями. В них имелись бойницы нижнего и верхнего боя. Сверху стену прикрывала двускатная кровля. Юго-западная и северо-восточная стены, с тремя башнями каждая, стояли на берегах Туры и Тюменки. В середине юго-восточной стены находилась Спасская башня с проезжими воротами, через которые уходили на далекий восток отряды стрельцов и казаков, крестьяне-переселенцы. Другая проезжая башня – Георгиевская – была с северо-западной стороны и служила выходом на мост через Тюменку, откуда начиналась дорога на Урал. Обе башни имели в высоту шесть сажен (12,8 метра) и завершались шатровыми куполами. Общая протяженность стен составляла 260 сажен (555 мет-ров). Такой мощной крепости в Сибири еще не было, и по указу царя участникам строительства заплатили «по полтине на человека», неслыханное по тем временам вознаграждение.

 На территории города размещались церкви, воеводский двор, торговые житницы, тюрьма, приказная изба со слюдяными окнами и ставнями. В сенях приказной избы сидели пять-шесть подьячих, отдельную комнату занимал воевода. В помещениях стояли столы, лавки, сундуки, «коробьи» для хранения деловых бумаг и денег. Отапливалась изба печами, освещалась свечами.

К юго-востоку от города лежал посад, в центре которого стояла караульная башня с постоянным дозором, следившим за возможным приближением противника. Рядом расположился гостиный двор, состоявший из «гостиных» изб (гостиниц), амбаров и лавок для купцов. За гостиным двором «лицом на площадь» находился торговый ряд из 14 лавок и 10 полков – в них вели торг жители посада, а также окрестные крестьяне.

Подступы к посаду прикрывали острожная стена и «надолбы» – врытые в землю ряды столбов из толстых бревен.

Частью тюменского посада являлись слободы – районы, где жили люди, занимавшиеся определенной деятельностью. Одна из слобод, заселенная ямщиками, называлась Ямской, в другой, Бухарской, большинство жителей составляли купцы из Средней Азии.

Посад и слободы пересекали по одной-две улицы, соединенные переулками. На посаде улицы тянулись от «рубленого города» к окраинам и были узкими – не более пяти-шести метров, что с трудом позволяло разъехаться двум повозкам. Переулки были еще уже. По одной из таких улочек можно было дойти до кружечного двора – единственного заведения в Тюмени, где продавали вино. Винная торговля составляла одну из главных статей дохода казны. В то же время она жестко ограничивалась, а в большие церковные посты и по воскресеньям вино не продавали.

Весной, осенью, дождливым летом городские улицы, не знавшие мостовых, превращались в своеобразные болота, по которым нельзя было ни пройти, ни проехать. Не было в Тюмени и уличного освещения.

По обеим сторонам дорог тянулись глухие заборы, скрывавшие дворы горожан от завистливых глаз и «лихих  людей». Для въезда во двор строили крепкие ворота, которые на ночь запирались. За ними скрывался дом в одно-два окошка по фасаду. Рядом располагались хлев и конюшня, амбар, погреб, а дальше – огород, где выращивали капусту, морковь, репу, лук, чеснок, огурцы. На богатом дворе стояла и своя «мыльня», как тогда называли баню.

Археологи вскрыли участок современной улицы Республики напротив бывшего гостиного двора (ныне корпус Тюменской государственной академии культуры, искусств и социальных технологий) и обнаружили множество старинных предметов, самые ранние из которых относятся к началу XVII века и находят аналоги в известных вещах из Мангазеи – фрагментах стеклянного штофа и муравленой чернильницы. Здесь же были выявлены изделия из керамики и дерева (лопатка для хлеба, корытце под лучину, детали ведер, ложек, чашек, мутовка), костяные предметы (мерка для пороха, гребни для усов и бороды, накладки от ножей), фрагменты стеклянных изделий и кожаной обуви, инструменты из железа, кремни от ружей, оконная слюда.

Бичом деревянной Тюмени были большие и малые пожары, для
предотвращения которых власти принимали строгие меры. Однако они мало помогали: в первое столетие своей истории город выгорал шесть раз. Первый крупный тюменский пожар произошел в 1620 году, когда сгорели Никольская церковь и большая часть «рубленого города».

С той поры с наступлением весны на улицах Тюмени появлялся глашатай, объявлявший воеводский приказ: «Заказано накрепко, чтоб изб и мылен никто не топил, вечером поздно с огнем никто не ходил и не сидел; а для хлебного печенья и где есть варить, поделайте печи в огородах и на полых местах в земле, подальше от хором, от ветру печи огородите и лубьями защитите гораздо».

В первые годы после основания города большинство жителей составляли служилые люди. Однако к концу XVII века их численность уменьшилась. Одновременно появились новые категории – ремесленники, ямщики, купцы. Удачное географическое положение Тюмени, ее связь по рекам с другими городами способствовали экономическому подъему. Если в 1596 году в Тюмени проживало не более 500 человек, то в 1624-м – около 1600, а в 1695 году – 2750.

Уже в конце XVI века в Тюмени поселились сибирские татары. Особенно много их стало в Бухарской слободе, которую все чаще начали называть Татарской.

Взаимодействие двух культур, русской и татарской, привело к распространению среди татар рубленых изб со всем комплексом хозяйственных построек, более совершенных орудий труда. «По любовному договору» русские люди пользовались некоторыми угодьями сибирских татар. Так, на одном из озер близ Тюмени они вместе ловили рыбу, и, как доносил тюменский воевода, «спору между ними не было». В этом заключалось одно из главных отличий русского освоения Зауралья от тех катастрофических для коренного населения событий, которые произошли в Америке или, например, Австралии в ходе колонизации этих континентов западноевропейскими пришельцами.

Тюмень с момента своего основания являлась важным, хотя пока крохотным островком европейской цивилизации в регионе. Для его коренных жителей она полнее всего олицетворяла и Россию, и новую, русскую Сибирь, связывая огромный край в единое целое и закладывая основы всех будущих преобразований. 

Автор текста: текст Е.Ю. Коблова, В.М. Кружинов, В.И. Семёнова

Автор фото:  из архива редакции