Город мастеров

Уже в то время Тюмень была знаменита искусной выделкой кож, производством обуви, мыла, костяных гребней. Очень ценились изделия тюменских кузнецов и литые тюменские дорожные колокольчики. Десятки кузниц обслуживали ямщиков и обозное движение через город. Богатые окрестные леса давали дешевое сырье деревообработчикам. Тюмень славилась строившимися здесь речными судами, мебелью, санями и массивными яркими дугами, сундуками, ящиками и всем тем, что обеспечивало транзитную торговлю запада и востока.

КОЖЕВЕННАЯ СЛОБОДА

Наибольшее распространение в городе получило кожевенное производство. Этому способствовало наличие дешевого сырья – шкур животных, которые имелись во всех крестьянских хозяйствах и поставлялись из казахской степи. Из обработанных шкур изготовляли шубы, тулупы, шапки, рукавицы, обувь. Кроме сырья, для развития кожевенного дела требовались дубильные вещества, в качестве которых использовалась зола ивы или ели. Деготь, соль, сандал, квасцы кожевенники покупали.

Для обработки шкур животных надо было много воды, поэтому мастера чаще всего селились в Заречье, где в конце первой трети XVIII века сформировалась кожевенная слобода. Перепись ремесленников 1720 года показала, что в Тюмени работали 23 кожевенных «завода». В то время тюменские кожи не отличались высоким качеством из-за несовершенства технологии обработки. Петр I, видевший в Европе более развитое производство, в 1715 году запретил выделывать кожи для обуви без использования ворвани – жира китов, моржей, тюленей. Чтобы обучить мастеров новым приемам работы, в Москве организовали всероссийские «курсы повышения квалификации» кожевников, на которых в 1717 году побывали двое тюменских кожевников – Иван Пономарев и Иван Пинжаков. Однако новые приемы не привились в Тюмени.

По мнению властей, это было вызвано отсутствием ворвани, хотя тюленей и моржей в северных морях Тобольской губернии тогда было видимо-невидимо. Положение стало меняться лишь в 1730-е годы, когда в городе появилась ворвань, стали использоваться новые инструменты и добавки – мука ржаная и овсяная, поваренная соль, купорос, рыбий жир. В 1809 году тюменские мастера выделали 67 130 кож, из которых лишь 10 530 пошли на изготовление одежды или обуви, а 18 500 вывезли в Китай, 21 900 – в Среднюю Азию и 16 200 штук продали на Ирбитской ярмарке, откуда они в основном направлялись в Европейскую Россию. В 1810 году в Тюмени появилась первая крупная кожевенная мануфактура, которую поставил в Заречье купец И. Решетников. Долгое время она считалась крупнейшим предприятием региона, но через полвека братья Колмогоровы превзошли этот рекорд, построив кожевенный завод, ставший одним из самых крупных не только в Сибири, но и в России.

В XVIII веке Тюмень перестала быть «пашенным городом», став городом ремесленников и купцов

Тысячи крестьян окрестных деревень работали на кожевников: гнали деготь, заготавливали ивовую и еловую кору, золу, доставляли с Урала известь. Тюменские кожевенные заводы приобрели в России зловещую славу «настоящей каторги». Рабочий день длился от зари до зари и достигал 15–18 часов в сутки. Рабочие трудились либо в плохо проветриваемых помещениях, в духоте, либо под открытым небом при любой погоде. Писатель Н.В. Шелгунов, посетивший Тюмень в начале 1860-х годов, писал: «Работа на кожевенных заводах трудная, многим рабочим приходится быть целый день в воде, обращение с ними крайне грубое, и принимают исключительно поселенцев, дошедших до последней степени обнищания». Несмотря на тяжелые условия труда, кожевенное дело было прибыльным. По этой причине за него часто брались неумехи, люди с малым опытом, так что выделанные кожи не всегда были высокого качества.

ЛИТЕЙНОЕ ДЕЛО

К концу XVII века в Тюмени насчитывалось более 20 ремесленных специальностей. И для многих семей занятие ремеслом стало наследственной профессией. В переписи ремесленников 1720 года упоминаются Колокольниковы – далекие предки известной в конце XIX – начале XX века тюменской купеческой семьи Колокольниковых. В XVII веке центры литейного производства существовали во всех более или менее крупных городах и монастырях России. Были они и в Тюмени. При царе Алексее Михайловиче остро ощущалась нехватка серебра для чеканки монеты.

Поэтому в 1654 году наряду с серебряными были выпущены и медные деньги с курсом, равным серебру, хотя стоимость меди была намного ниже стоимости серебра. Медной монеты было выпущено почти на 20 млн рублей, что превышало общую стоимость рыночных товаров в стране. Поэтому разрыв в стоимости медного рубля по сравнению с серебряным стремительно увеличивался. Одновременно росли цены на рынке, особенно на хлеб, а в 1662 году в Москве вспыхнул так называемый «Медный бунт». Правительство жестоко подавило его, но вынуждено было возвратиться к выпуску серебряной монеты. Обмен меди на серебряную монету производился по курсу: один медный рубль за одну серебряную копейку.

В городе Верхотурье таких медных монет собрали свыше десяти пудов и в 1670 году отправили в Тюмень, где колокольных дел мастер Иван Михайлов «и с такой государевы меди вылил пушку», «которая была весом более десяти пудов», а к 1720 году он и продолжившие его дело сыновья изготовили около 50 орудий. Не исключено, что именно Иван Михайлов первым в Сибири стал отливать колокола для храмов и медные кресты с особым изображением Святого Духа в виде сидящего голубка, сведения об изготовлении которых в Тюмени содержатся в некоторых документах. Дошедшие до нас факты биографии Ивана Михайлова свидетельствуют, что он являлся «атаманом тюменских пеших казаков», имел кузницу, в которой «промышлял, с детьми отливал колокола и продавал». В разных документах он одновременно фигурирует под именем и Ивана Михайлова, и Ивана Колокольника. Такая эволюция фамилии мастера вполне понятна.

Благодаря этому за ним закрепилось прозвище Колокольник, которое у его детей трансформировалось в фамилию Колокольниковы. Когда в начале XVIII века началось строительство два, осьмифунтовых два, стафунтовых два, трехфунтовых шесть пушек и для вышеозначенного литья послать из Тобольска на Тюмень артиллерии поручика Ивана Каландера». В одном из документов говорится, что кроме пушек братья Колокольниковы изготовили для отряда «на салдатский мундир 203 пуговицы медных», а «за литье и мартиру» им выплатили «сто двадцать рублев одиннадцать копеек и четверть копейки».

В мае 1725 года из тобольского надворного суда в тюменскую канцелярию судных дел пришла депеша о доставке в Тобольск отставного солдата Осипа Шишкина и конных казаков Осипа Орлова и Алексея Колокольникова, обвинявшихся в незаконном изготовлении «воровских мелочных денег». Иначе сложилась судьба других представителей этой фамилии. Сколотив первых железоделательных заводов на Урале, сыновей Ивана Колокольника – Андреяна и Елизара Колокольниковых направляют на Каменские железные заводы для изготовления пушечных форм.

Следующее упоминание имен братьев Колокольниковых относится к 1715 году, когда тюменский комендант получил приказ срочно изготовить мортиры и пушки для экспедиции И.Д. Бухольца, отправлявшейся в верховья Иртыша на поиски золотых россыпей: «Велено на Тюмени пушечным мастерам Елизару Колокольникову с братьями вылить медных пудовых два мартира, двенадцатифунтовых капиталы, они отошли от литейного дела, став одними из главных торговых воротил Тюмени. Но их ремесло не заглохло: после Колокольниковых в Тюмени существовали в разное время колокольные мастерские Шмотиных, Гилёвых, Котельниковых, Кондакова. Правда, никто из них отливкой орудий больше не занимался.

КУПЦЫ ПЕРЕВАЛОВЫ

Из крестьян, ямщиков или ремесленников тоже происходило немало известных предпринимателей и купцов Тюмени. Примером тому служит семья Переваловых. По преданию, в конце XVII века пятеро братьев, Василий, Григорий, Евграф, Семён и Степан, были высланы из Москвы в Зауралье, где поселились в 18 км от Тюмени, основав деревеньку, названную по их фамилии Переваловой. Не обо всех братьях сохранились сведения, но жизненный путь одного из них – Григория Фёдоровича Перевалова известен. Занимаясь крестьянским трудом и ямщиной, он оказался удачливым в жизни и вскоре стал торговать зерном «своей пахоты».

В 1700 году Григорий уже имел лавку в Тюмени. Одновременно он возил грузы на Ирбитскую ярмарку и в Китай, открыл две кожевенные мастерские, где работали по найму несколько крестьян, а в 1732 году построил винокуренный завод в Талице. Так из разных денежных ручейков сформировалось одно из самых крупных состояний Тюмени начала XVIII века. Чтобы сколотить приличный капитал, нужны были десятилетия напряженного труда и такие черты характера, как скупость, прижимистость, жадность, жестокость; были случаи приобретения капитала преступным путем. Например, Переваловых подозревали даже в грабежах и разбое на Сибирском тракте.

В 1731–1732 годах Петр Григорьевич являлся бургомистром Тюмени, Иван Григорьевич тоже был оборотистым купцом: он имел крупный салотопенный завод, вел торговлю на Урале. Братья вели дело совместно, но денежки считали врозь, каждый свои. Чем только не занимался торговый дом Переваловых! Поставляли водку в Тюмень и Тобольск по подрядам местной власти, на судах возили строевой лес вверх по Иртышу и соль из Ямышевской слободы, торговали кожами, тканями, табаком, а на крепостных линиях с Казахстаном заключали сделки на десятки тысяч рублей.

В XVIII веке Тюмень практически перестала быть «пашенным городом»: она стала городом ремесленников и купцов. Основным видом была обработка кож: вырабатывалась в основном юфть из шкур крупного рогатого скота. Был открыт первый клееварный завод, продукция которого большими партиями отправлялась во Францию. Появилось много неизвестных ранее ремесел: канатчики, вязальщики чулок и рукавиц, стекольщики, часовщики, пильщики, модистки, красильщики и набивщики холстов, колбасники, шляпники, ковровщики.

ЗНАМЕНИТЫЕ КОВРЫ

Именно коврами ручного производства славилась Тюмень. Ковроткачество получило широкое распространение во многих деревнях и селах Тюменского уезда Тобольской губернии. Сибирские махровые ковры были настолько знамениты, что ими торговали на всех крупных российских ярмарках и даже вывозили за границу.

Яркие домотканые ковры с высоким ворсом привлекали внимание своей повышенной декоративностью, динамичной композицией, сочетанием красок при их контрастном сопоставлении друг с другом. Традиционный мотив ковра – размещенные на черном фоне ярко-красные, бордово-малиновые розы или маки с зелеными листьями и бутонами – мог варьироваться. Но условно композиция рисунка была представлена двумя основными группами ковров.

Для первой было характерно размещение в центре ковра крупного букета цветов в обрамлении изумрудной зелени листьев. В углах повторялся рисунок центра в уменьшенных размерах или разбрасывались одиночные яркие розы и маки. Оформлялся такой ковер узкой линейной или орнаментальной каймой. Для второй группы ковров были типичны широкая цветочная кайма на черном фоне, а центральное поле заполняли яркие мелкие цветы в обрамлении зеленых листьев и веток.

Успех первой Тюменской ярмарки превзошел все ожидания: привезено было товаров на 3,86 млн рублей и продано на 1,03 млн рублей

Главными покупателями теплых пушистых тюменских махровых ковров и попонок в те времена были ямщики и извозчики, которые использовали их для утепления и украшения саней и кошевок зимой во время длительных путешествий по сибирскому бездорожью. Многие проезжающие купцы оптом закупали тюменские ковры для продажи на Ирбитской ярмарке. Несмотря на то что, по мнению некоторых современников, «яркие цветастые тюменские ковры» делались «слишком на азиатскую руку, для покупателей с слишком грубым вкусом», вскоре ими стали торговать шорные лавки в Москве, Петербурге, Риге и Варшаве. Во второй половине XIX века сибирский ковровый промысел достиг своего наивысшего расцвета, он стал гордостью края.

Как писала в 1873 году «Камско-Волжская газета», выделка ковров составляет характеристическую особенность Тюмени и ее округа. Действительно, производством ковров занимались порой целые деревни и села Тюменского уезда: «Каждое крестьянское семейство, как бы оно не было бедным, имеет свою “фабрику”, как с гордостью отзываются они о своем ремесле, хотя нередко вся фабрика заключается в одном самодельном станке». С 1885 по 1891 год к 34 селам региона, вырабатывающим ковры, добавилось еще 24, в которых ковровым промыслом занимались 3780 человек.

Такой численностью мастериц-ковровщиц ни один центр производства ковров в Европейской России не обладал. Особенно высоко ценились «за чистоту отделки и прочность красок» изделия мастериц из богатых торговых сел Каменское и Успенское, а также деревни Кулаково – самых крупных ковровых центров Тюменского уезда. В конце ХIХ – начале ХХ века тюменский ковровый промысел с триумфальным успехом представлял Тобольскую губернию на всех самых крупных всероссийских и международных кустарно-промышленных выставках: в Петербурге, Москве, Кургане, Нижнем Новгороде, Омске… Наивысшим международным признанием художественного промысла стало участие тюменских ковровщиц во Всемирной Парижской выставке в 1900 году.

ТЮМЕНСКАЯ ЯРМАРКА

Естественно, крупному ремесленному городу требовалась своя ярмарка, чтобы продавать изделия здесь, в Тюмени, и тем самым способствовать развитию города.

В Тюмени ежегодная ярмарка была учреждена тобольским наместническим правлением 25 октября 1787 года и проводилась во время следования сибирских купцов на знаменитую Ирбитскую ярмарку. В народе она обычно называлась Васильевской, поскольку начиналась в день святителя Василия Великого – 1 января. Однако к 1817 году «ярмарочный торг» в Тюмени прекратился, оставив после себя только субботнюю торговлю «ситными припасами» на небольшой площади возле гостиного двора. В 1819 году М.М. Сперанский, получив назначение на должность генерал-губернатора Сибири, приехал в Тюмень – первый город своего нового управления.

Старейший русский город за Уралом произвел на известного сановника унылое впечатление, и только вид на реку Туру показался «значительным». На следующий день депутация именитых горожан явилась на квартиру М.М. Сперанского и обратилась к толпившимся в прихожей чиновникам с просьбою принять от них наполненный деньгами пакет значительного объема и не переводить к ним ярмарку из Ирбита. Когда об этом доложили М.М. Сперанскому, тот вышел к депутации и, сделав вид, что ничего не знает, спросил:

– Что же, господа, какое время находите вы удобным для открытия в Тюмени Ирбитской ярмарки?

– Нет, Ваше Высокопревосходительство, – ответили разом купцы, – не нужна нам эта ярмарка. Не желаем потому, что с учреждением ее не только падут цены на местные производства, но и кожевенные заводы расстроятся от привоза изделий и товара лучшего качества и недостатка рабочих, которые во время ярмарки начнут пьянствовать.

М.М. Сперанский, отпустив депутацию, сказал горько И.В. Иконникову: «Вот сущие младенцы, не понимают своей пользы».

Только в 1843 году генерал-губернатор Западной Сибири П.Д. Горчаков предпринял попытку возродить тюменскую ярмарку, надеясь с ее помощью «оттянуть» хотя бы часть купцов, торговавших в Ирбите. В пользу Тюмени говорило многое. Город находился на судоходной реке, имел пристани и пароходное сообщение с Томском. Ярмарка в Тюмени могла оказать значительное влияние на развитие самого города. Открытие Тюменской ярмарки было намечено на 15 января 1845 года.

Подготовка к этому событию велась основательно. Для проведения ярмарки намечалось использовать каменный гостиный двор с примыкающими к нему деревянными корпусами, «в коих находилось 295 лавок и кладовых», а также располагавшиеся рядом площади – Полицейскую, Рыбную, Александровскую и Спасскую. П.Д. Горчаков добился от императора Николая I разрешения «торговать иностранным азиатцам без взятия торговых свидетельств», а жителям Тюмени предписал подготовить для прибывающих купцов квартиры, «удалив от себя людей неблагонамеренных и сомнительных». Успех первой ярмарки превзошел все ожидания: привезено было товаров на 3,86 млн рублей и продано на 1,03 млн рублей. В Тюмень съехались купцы из Москвы, Арзамаса, Великого Устюга, Владимира, Вятки, Екатеринбурга, Иркутска, Казани, Кинешмы, Клина, Невьянска, Нижнего Новгорода, Тулы, Шадринска, Шуи, Ярославля и других городов России.

Они привезли ткани, муку, сахар, чай, оружие, скобяные изделия, мануфактуру, «аптекарские» и другие товары. Были на ярмарке и торговцы из Италии и Пруссии, привезшие в Тюмень картины зарубежных художников. Из тюменских торговцев в ярмарке участвовали купец 2-й гильдии Яков Щетинин, мещанин Фёдор Молодых, купец Иван Лапшин, мещанин Иван Свечкин, Владимир Шапошников, Степанида Колмакова, Семён Патрушев и другие, большинство которых выставило на продажу кожевенные изделия.

Успех Тюменской ярмарки сразу же выдвинул ее в число главных конкурентов Ирбитской ярмарки, подтолкнув пермскую губернскую администрацию выступить с ходатайством об изменении времени ее проведения. Началась настоящая война экономических интересов. С одной стороны в ней выступало московское и екатеринбургское купечество, с другой – торговцы из Тюмени, которых поддерживали сибирские купцы и один из главных вдохновителей и организаторов Тюменской ярмарки П.Д. Горчаков.

Однако в 1851 году его служба в Сибири закончилась и спор о сроках проведения Ирбитской ярмарки завершился в пользу ее сторонников. Исследователь Сибири И.И. Завалишин в изданной в 1862 году книге «Описание Западной Сибири» привел некоторые сведения о Тюменской ярмарке и споре Тюмени с Ирбитом за право ее проведения: «Тюмень уже не городок, подобно Ишиму, Кургану и Ялуторовску, а соперничает с Омском и Тобольском – населением, постройками и общественными заведениями. Торговым же сословием она первенствует, и что всего важнее, духом торгового сословия ушла далеко вперед против всех городов сибирских и очень многих русских… Значительность Тюмени, как большого торгового города, – писал он, – уже выгодно известного по всей империи сильными капиталами его купечества, предприимчивым духом его жителей… – все это заставляет желать, чтобы и жизненный вопрос для сибирско-русской торговли окончательного избрания ярмарочного центра между Сибирью и Россией был рассмотрен добросовестно и решен без лицеприятий».

Открытие Тюменской ярмарки было намечено на 15 января 1845 года. Подготовка к этому событию велась основательно. Для ее проведения намечалось использовать каменный гостиный двор с примыкающими к нему деревянными корпусами, «в коих находилось 295 лавок и кладовых», а также располагавшиеся рядом площади – Полицейскую, Рыбную, Александровскую и Спасскую

Но, как это часто бывает, здравый смысл и кажущаяся очевидность не всегда побеждают в нашей российской жизни. Вопрос о создании благоприятных условий для функционирования Тюменской ярмарки так и не был разрешен, и она, сокращая торговые обороты, превращалась фактически в обыкновенный торжок предметами местного производства. Тюменцы в течение нескольких лет хлопотали об изменении сроков проведения ярмарки. Неслучайно современники сравнивали Тюменскую городскую управу, пытавшуюся найти новые импульсы для развития в городе ярмарочной торговли, с белкой в колесе, которая постоянно несется вперед в погоне за новыми и новыми сроками.

В 1900 году торговцы-кожевники выступили с предложением перенести открытие ярмарки на 5 июня. После того как эта просьба была удовлетворена, Тюменская ярмарка приобрела негласный статус значительного кожевенно-сырьевого центра, торговые обороты которого вскоре достигли 2 млн рублей. На ярмарке 1909 года было продано около 350 тысяч пудов кожи, 32 тысячи пудов шерсти и 10 тысяч пудов хлопка. Однако превратиться в главную ярмарку Сибири она так и не смогла.

Автор текста: С.Н. Кубочкин, Н.В. Сезева