Реабилитация на новом уровне: тюменский тренажер испытан в НИИ Росздравнадзора

Движение – жизнь. Для большинства из нас эти слова означают лишь необходимость стать активнее – больше ходить, заниматься спортом, не сидеть часами на диване... Но фраза обретает совершенно иной смысл, когда видишь человека на больничной койке или в инвалидной коляске. Даже самое простое движение для таких людей – порой недосягаемая цель.
 
 

Уникальная разработка тюменских инноваторов может если не совершить революцию в реабилитологии, то, по крайней мере, дать тысячам пациентов с тяжелыми травмами и неврологическими заболеваниями шанс на возвращение к полноценной жизни. Аппаратно-программный комплекс для локомоторной терапии уже прошел двухлетний цикл испытаний в профильном НИИ Росздравнадзора (ФГБУ «ВНИИИМТ»). Эксперты подтвердили соответствие роботизированного тренажера отраслевым стандартам, его безопасность и готовность к клиническим испытаниям. Следующим шагом станет государственная регистрация медицинского изделия, после чего можно будет приступить к серийному производству. Автор разработки Ильдар Рахматуллин уверен: она будет востребована не только в нашей стране.
 
 

1tmn.ru: Ильдар Фарвазович, вы прошли долгий путь и уже, можно сказать, добрались до финишной прямой. А с чего всё начиналось? Почему взялись за создание такого комплекса?

Ильдар Рахматуллин: В 2004 году я переехал из Башкортостана в Тюмень, работал врачом скорой помощи, а затем дополнительно – в одном из медицинских центров специалистом по массажу и ЛФК. Туда обращались в основном люди с различными дегенеративно-дистрофическими заболеваниями позвоночника и суставов. И хотя детский церебральный паралич (ДЦП) не вполне соответствовал профилю учреждения, в 2006 году у меня появилась пациентка с таким диагнозом – 12-летняя Саша.

Разумеется, я имел представление о болезни, но из-за отсутствия опыта работы с такими детьми не знал, насколько проблема глубока и сложна. После очередного курса я понял, что мы, увы, абсолютно ничего не добились. Даже имея огромное желание помочь девочке и определенные профессиональные навыки, я не мог ничего изменить. И дело здесь не во мне или Саше. Просто с тех пор, как это состояние описали в клинической практике, за 50 лет каких-либо серьезных успехов в реабилитации таких людей достигнуто не было.

Я стал всесторонне изучать проблему, и родилась идея создать некий роботизированный комплекс, позволяющий восстанавливать двигательную функцию. В 2007-м у меня дома уже была прикреплена к потолку пневматическая система с подвесами, позже в команду вошли инженеры, мы добавили программное обеспечение, и появился первый экспериментальный образец.

Аппарат, который прошел испытания в НИИ медицинской техники, конечно, сильно отличается от того, что было десять лет назад. Это результат работы множества специалистов, и у нас получился действительно очень интересный, уникальный в своем роде продукт. Ничего подобного в мире пока не сделали.

У нас получился действительно очень интересный, уникальный в своем роде продукт. Ничего подобного в мире пока не сделали

В чем суть и уникальность предложенного вами метода?

Мы помещаем пациента в безопорное состояние и с помощью сервоприводов и компьютерной программы задаем различные виды движений в очень широком диапазоне. Это может быть имитация ходьбы, бега, прыжков, плавания. Тем самым мы даем человеку с тяжелым заболеванием или травмой возможность – при малой силе мышц, при слабой координации – почувствовать, что он сам совершает движения. А это очень важно при реабилитации.

Аппарат имеет обширный функционал, настраивается по частоте, амплитуде, разности фаз. По сути это робот, который управляет десятью двигательными сегментами: механизмы работают независимо друг от друга и при этом взаимодействуют между собой. Это позволяет организовать не просто какое-то движение в отдельно взятой мышце или суставе, а двигательный акт целиком, для всего тела.

Сами по себе безопорные технологии придумали, конечно, до нас. Они много лет используются в реабилитации спинальных больных, пациентов с ДЦП и после инсульта. Но мы превратили этот процесс из механического (когда, например, человека подвешивали на эластичных тягах и задавали волнообразные движения) в автоматический. Используя современные технические средства, мы вывели методику на новый уровень.
 

Но ведь локомоторные тренажеры применяются уже не первый год...

Все они – с жестким экзоскелетом, который весит несколько килограммов. Эти аппараты предназначены для пациентов, у которых двигательная функция частично сохранена или уже восстановлена. Таким людям занятия на этих тренажерах полезны с точки зрения вытяжения, нормализации кровотока, работы кишечника. Но если человек сам вообще не двигается, это будет, по большому счету, просто разминка для суставов.

А в нашей системе масса подвесов – в пределах 300 граммов и очень низкое трение. То есть установка практически незаметна для пациента и реагирует даже на минимальное движение. Это очень важно на ранней стадии реабилитации.
 

Виртуальная игровая среда – тоже ваше ноу-хау?

На таком уровне – пожалуй, да. Для нас это был сложный момент. Мы все делали практически с нуля – вместе с одной из американских студий адаптировали существующую компьютерную игру под наши задачи, интегрировали в нее контроллер управления, который самостоятельно разработали на основе гироскопов и акселерометров. Потратили очень много времени и сил, чтобы сделать эту VR-среду интуитивно понятной для пациента.

Испытывали всё на себе, так что, можно сказать, накатались. Но результат того стоил. Ведь восстановление – очень длительный и сложный процесс, в котором мотивация имеет огромное значение. И если взрослого человека еще можно мотивировать внешней волей, то ребенка – крайне проблематично. Для него игра гораздо интереснее и важнее. Мы ввели соревновательный момент – можно, например, плыть наперегонки с дельфином или черепахой. А чтобы обойти соперника, надо интенсивнее двигаться...

Пока наша первостепенная задача — закрепиться в России: пройти регистрацию в Росздравнадзоре, наработать клиническую практику, запустить тренажер в серийное производство

Ваша разработка запатентована за рубежом?

Когда мы получили российский патент, перевели заявку по процедуре PCT (Patent Cooperation Treaty – договор о патентной кооперации. – Прим. ред.) и в 2015 году начали национальную фазу в нескольких государствах. В Китае, Южной Корее и США процесс завершен, осталось пройти валидацию в Европе.

Защитить технологию от копирования практически невозможно, однако патенты – один из факторов доступа на международный рынок. Нужно будет еще получить одобрение регуляторов и все необходимые сертификаты, на это уйдет по два-три года в каждой стране. Ну а пока наша первостепенная задача – закрепиться в России: пройти регистрацию в Росздравнадзоре, наработать клиническую практику, запустить тренажер в серийное производство.
 

Вы занимаетесь этим, безусловно, важным и необходимым проектом второй десяток лет. Удалось ли за это время помочь той самой Саше, которая в 2006-м была вашей пациенткой?

Когда у нас появился усовершенствованный экспериментальный образец, мы с ней занимались и добились определенных успехов. Конечно, вывести человека с таким выраженным тетрапарезом в состояние полной социализации крайне сложно. Саша по-прежнему не ходит. Но она начала передвигаться на четвереньках, чего раньше делать не могла. Она способна взобраться на стул, самостоятельно открыть компьютер, печатать. И всего этого мы достигли за трехлетний период реабилитации с помощью только нашего комплекса...
 
 

Текст: Елена Селивёрстова
Фото из архива проекта